— А не много ли ты на себя берешь, Аслан? — задал ему кто-то вопрос. — Слинять надумал, а весь позор на Ару повесить хочешь? Или ты трус?
Раздавшийся звук удара и сразу же падающего тела, показал, что последнего говорить не стоило.
— Аслан никогда и ничего не боялся! — с гордостью прошипел он, назвав себя почему-то в третьем лице. — На моем счету две сотни федералов, которых я лично, своей рукой, резал, как баранов. И не такому шакалу, как ты, говорить мне о трусости! Оставайтесь сами в этом проклятом месте, мне здесь делать нечего!
Было слышно, как он громко плюнул, и развернувшись, пошел прочь. Не успел стихнуть топот его шагов, как воздух прорезал убийственный вопль, резко сменившийся продолжительными хрипами. Через минуту, нарушив оглушительную тишину, на дорогу упало какой-то предмет и медленно подкатился к ногам того самого человека, что назвал Аслана трусом.
Горцы даже разбираться ни в чем не стали, мгновенно открыв огонь из всего своего арсенала. Автоматные очереди огненными хлыстами вспарывали серую пелену и свинцовый дождь в этот миг мог на равных поспорить со своим небесным собратом.
Огонь прекратился лишь тогда, когда опустели магазины автоматов. Остро запахло порохом. Было слышно, как негромко переговаривались горцы…
— Попали?
— Иди и проверь…
— А кто это был то?
Чувствовалось, что они напуганы до глубины души. Напуганы так, как может боятся только суеверный и необразованный человек.
Кто сказал, что дорогой пиджак и часы смогут полностью изменить человека? Смогут переделать его характер, привычки, перекроить сущность человека? Точно также и бойцы Ары, несмотря на дорогой одеколон, модную прическу и одежду, оставались детьми гор в самом хорошем смысле этого слова, с присущей им порывистостью, страшной обидчивостью, прямотой и упрямством. Они с храбростью обреченных бьются за жизнь и честь своих родных, за родной дом и свой аул. Но, если вдруг, все резко меняется — и рядом нет родных стен, которые нужно защищать, рядом не рыдает обесчещенная сестра, и не рвет на себе волосы седой отец… Если все вокруг стало другим — непонятным, необычным, непредсказуемым… Если исчезла точка опоры, которая придавала человеку силы и решимость сражаться… Что тогда случиться с этими самыми людьми? Разве не превратиться бесшабашный джигит в испуганное и озирающееся существо, которому отовсюду грозит опасность.
Все это может случиться с любым из нас, будь ты русский или татарин, мордвин или еврей. Выбей из под ног почву, лиши человека привычных ему вещей, образов и понятий и он испытает шок. Любое странное и непонятное проишествие, как раз и является этим провоцирующим нас фактором.