Закончив объяснение, Лэшел разбил нас на пары и велел попробовать сосредоточиться на каком-нибудь одном чувстве и передать его соседу. Этим мы занимались до конца занятия, и у некоторых вроде бы даже что-то получилось. По крайней мере, Марк, находившийся в паре с Олафом, утверждал, что в какой-то момент очень захотел есть, хотя только что был на обеде, в отличие от Олафа, отбывавшего наказание на кухне. У меня самой с первого раза ничего не получилось, поскольку я привыкла работать с плетениями, а магия такого порядка была мне практически незнакома.
После двойной «Защитной магии» настало время ужина, а затем я поднялась в нашу с Бьянкой комнату. Прорицательницы еще не было – я видела, как в столовой она сидела в компании подруг из своей группы и громко с ними над чем-то смеялась. Усевшись на кровать, я взяла с тумбочки взятую два дня назад из библиотеки книгу о темных магах. До сегодняшнего вечера у меня не было возможности почитать ее. Когда мы вернулись из библиотеки, Бьянка вспомнила о заданном нам магистром Лукрецией сочинении о полезных свойствах трав, растущих на востоке Хиллсборо. Мы почти весь день потратили на него, и на чтение сил у меня уже не осталось.
Но едва я открыла том, как в дверь постучали, а затем на пороге возник Кейн с книгами в обнимку.
– Тебя выгнали из комнаты? – удивилась я.
Он недовольно тряхнул головой.
– Нет. Просто мой сосед со стихийного факультета устроил гулянку, и сосредоточиться на чтении сейчас невозможно. Так что я к тебе.
Только сейчас я обратила внимание, что в руках он держал не учебник, а уже знакомые мне «Изобретения архимагов». Не дожидаясь приглашения, Кейн прошествовал внутрь и устроился за столом. Но прежде чем начать читать, он вдруг спросил:
– Ты узнала то, что хотела, о драконах?
– Да, – нехотя призналась я.
На красивом аристократичном лице промелькнуло беспокойство.
– С тобой все будет в порядке?
– Я справлюсь, – пообещала я. – Просто мне надо все это осмыслить, так что не волнуйся за меня. Сейчас главное – узнать, какую цель преследует Раннулф.
Кейн понял намек и углубился в чтение. Я последовала его примеру.
Значит, Арлион Этари. На портрете он выглядел надменным и равнодушным, хотя ему невозможно было дать больше двадцати пяти лет. Глядя на него, я с трудом могла поверить, что этот эльф был способен улыбаться и вообще проявлять человеческие чувства. Но ведь он мог, я сама была тому свидетелем! Ведь сны, где он общался с той красивой женщиной, не были плодом воображения, а его воспоминаниями, теперь я это знаю!
Я перешла к биографии. Она была, кстати, подлиннее, чем у Раннулфа, – целых десять страниц.