— Так. — Соловец пролистал несколько страниц. — Вот что-то похожее: «Такого-то сентября в подъезде дома № 9 по пр. Суслова уснул при неизвестных обстоятельствах следователь по особо важным делам Лукьянов В.М. В органах с 1982 года, по службе характеризуется положительно. Проснувшись, обнаружил отсутствие пистолета Макарова № 1985 и одной обоймы с восемью патронами. На розыск пистолета прошу ориентировать…»
— Секунду, Георгич, объясни-ка в целях общего развития, что значит «уснул при неизвестных обстоятельствах»?
— А это то значит, что написать про то, как он нажрался и пушку проворонил, никто не разрешит. Эти ориентировки сейчас пресса читает. Похоже, Ветров не соврал. Ну, ладно, спать хочется.
— А может, по двести грамм в подвальчике? Там бар открылся.
— Нет, я хотел ремонт дома поделать.
— Ну, давай.
— Ты следователя на Ветрова вызвал?
— Да, на очереди стоим. Проблема с документами может быть. Он ведь официально умер. Я, правда, в информационный центр позвонил, там его пальцы должны быть, обещали сегодня ксерокопию сделать. Все равно, надо проконтролировать, чтобы его не отпустили. Черт, приемник-распределитель для БОМЖей закрыли демократы, а то б мы его туда определили.
Вошел проснувшийся Петров.
— Доброе утро, — зевнул он.
— Миша, — сказал Соловец, — мы спать пошли — в вечер ты. Спонсоры обещали факс сегодня привезти, открой им дверь.
— А что такое факс? — спросил темный Петров.
— Это штука такая, от английского слова «фак» — трахать, — ответил Кивинов. — Как зачешется — можешь попробовать.
— Ух ты! Здорово! Это что ж баба резиновая, что ли?
— Нет, Миша, это именно факс.
Кивинов стоял в подземном переходе метро и пережидал дождь. Тут был свой микромирок. У стены сидел паренек и бренчал на гитаре песни Цоя, плюс напротив, заглушая его своими фальшивыми звуками, играл на гармошке ветеран. Подвыпивший майор выводил с платформы девицу в желтых лосинах, размахивающую банкой с пивом. Нищий бомж, подойдя к урне, осмотрел ее, извлек пакет из-под кефира, разорвал его, облизал и пошел дальше. Пообедал. Тут же торговцы газетами, бананами, тряпками. Рядок ларьков. Два наркомана явно под хорошей дозой, взявшись под руку, ползли от стены к стене. Неподалеку суетился и продавец травки, озираясь по сторонам. «Быстро, быстро, не задерживайся, получил, отвали. Нет, «баяна» нет.» Кивинов достал «Салем». Все тот же дареный. «Тут не курят», — заметив его, предупредил постовой. Кивинов убрал пачку. «Это точно, тут не курят, только обкуриваются». Он поднялся наверх и, подняв воротник, быстрым шагом пошел в отделение.