— Итак, полагаю, ты получила выговор за то, что приютила меня, верно?
— Немного.
Он рассмеялся.
— Да, конечно. Не уверен, что понравился твоему другу Джеймсу. Думаю, он увлечен тобой.
— Нет. Это не про нас. Джеймс просто друг, как и Саша подруга, только с... Я хочу сказать, да, иногда мы занимались сексом, но это ничего не значило. — Шея Меган зудела, и она задумалась, почему рассказывает ему это. — Нам было так удобно.
— Друзья с привилегиями. — На его губах по-прежнему была улыбка, но взгляд был не читаем.
— В любом случае, он просто защищает меня как друг, — сказала Меган.
— Ты знаешь, он прав. Если бы я был им, я бы выпнул себя из твоего дома, и чертовски уверен, что сказал бы тебе не делать что-то такое безумное, как приводить домой сопляка, которого ты не знаешь. — Шон на самом деле звучал серьезно.
Меган нахмурилась.
— Но со своей стороны хочу сказать спасибо, что ты поверила в меня. — Он больше не выглядел дерзким, просто немного застенчивым.
— Всегда пожалуйста. — Меган засветилась от счастья. Она сделала все правильно. Она не сомневалась в этом.
Меган тащилась в ванную комнату, едва разлепив глаза. Ноги вели ее по знакомому пути в темноте. Она закрыла дверь, стянула низ от пижамы и села.
— Иисус Христос! — Туалетное сидение было не на своем месте, задняя часть ее бедер коснулась холодной керамики вместо пластика, и она пыталась сохранить равновесие, чтобы не намочить задницу.
— Гребаный Шон!
Ее глаза распахнулись, она встала на ноги, все еще ругаясь себе под нос, повернулась, опустила сидение и села.
— Глупый придурок. — Тыльной стороной рук она потерла сонные глаза, которые начали привыкать к темноте, затем взглянула на ночник, с которого Микки Маус улыбался и махал ей, пока она справляла нужду.
Жить с кем-то, а особенно когда этим кем-то был парень, после того как почти два года жила одна, иногда было отстойно. Ей было стыдно, потому что Шон взял на себя большую часть домашних обязанностей. Кто не захочет жить с парнем, который охотно убирается в твоей квартире и готовит для тебя горячий ужин после долгого рабочего дня, даже когда ты говоришь, что он может заказать еду на вынос? Она продолжала говорить ему, что он не должен ничего делать, но так как она не принимала у него деньги за аренду, это был его способ компенсации.
Тем не менее, иногда ей хотелось ударить его и сказать перестать трогать ее вещи. Она запретила ему прикасаться к своему столу, неважно какой на нем был беспорядок. Конечно же, ее спальня все еще была радостным святилищем неряхи.
Но главным недостатком жизни с другим человеком было что-то более неосязаемое, чем туалетное сиденье и аккуратность в сравнении с неряшливостью. У Меган была собственная рутина и свои маленькие привычки, которым она больше не могла потакать, например, бегать по квартире в нижнем белье. Она скучала по таким глупым занятиям, как громко и фальшиво подпевать стерео, или сидеть на полу в центре гостиной и стричь ногти на ногах, смотря «Магазин на диване», или делать отрыжки и пукать без смущения.