— Зайдете?
Мегрэ отказался:
— Не стоит будить твою матушку.
— Она не спит. Никогда не ложится, пока я не вернусь домой.
— Увидимся завтра утром.
— Здесь?
— Я загляну во Дворец правосудия.
— Прежде чем лечь, я должен еще кое-кому позвонить. Вдруг что новое обнаружили?
— Доброй ночи, Шабо.
— И вам тоже, Мегрэ и Ален, всего хорошего.
Они обменялись рукопожатиями. Скрипнул ключ в замочной скважине — и спустя мгновение дверь захлопнулась.
— Можно, я провожу вас до гостиницы?
На улице — ни души, только они вдвоем. У Мегрэ молнией мелькнуло видение: доктор выхватывает из кармана нечто вроде обрезка свинцовой трубы или разводного ключа и обрушивает его на голову комиссара.
— Охотно пройдусь с вами.
Некоторое время они шли молча. Ален никак не решался заговорить. А преодолев робость, начал с вопроса:
— И что вы об этом думаете?
— О чем?
— О моем отце?
Что мог бы ответить ему Мегрэ? Для него представлял интерес сам факт постановки доктором этого вопроса и то, что тот навязался им в попутчики исключительно ради того, чтобы его задать.
— Не думаю, что ему счастливо живется, — вполголоса заметил комиссар, впрочем, без особой в том убежденности.
— Неужели есть люди, довольные своим существованием?
— Бывает, хотя бы на какое-то время. А вы что, горе мыкаете, месье Верну?
— Я не в счет.
— Однако и вы стараетесь взять от жизни свою толику радостей.
Выпуклые глаза уставились на комиссара.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего. Могу сформулировать иначе, если вам так хочется: абсолютно несчастных людей нет. Всякий так и норовит за что-нибудь да уцепиться и создать для себя какую-нибудь разновидность благоденствия.
— Вы осознаете, что это значит? — И добавил, не дождавшись ответа: — Знаете ли вы, что именно в результате такого вот рода поисков, так сказать, компенсации неблагополучия, попыток, несмотря ни на что, все же поймать за хвост птицу счастья и рождаются всевозможные мании и зачастую возникает неуравновешенность психического состояния? Посетители кафе «У почты», потягивающие сейчас вино и играющие в карты, пытаются убедить самих себя в том, что находят в этом удовольствие.
— А вы?
— Не понимаю, о чем вы?
— Разве вы не ищете для себя аналогичных возмещений или, как вы говорите, «компенсаций»?
На этот раз Ален забеспокоился, заподозрил, что Мегрэ знает больше, чем говорит, и застыл в нерешительности: стоит ли ему продолжать разговор.
— Решитесь ли вы, к примеру, отправиться сегодня вечером в район казарм?
Комиссар спросил это скорее из жалости, дабы избавить Алена от его сомнений.
— Вы в курсе?
— Да.
— С ней говорили?