Несколько секунд любовалась клинком, потом сунула его в пустые ножны на бедре, которые обнаружила, пока в темнице разглядывала наряд.
Лисгард смотрит на меня с беспокойством и даже заботой, руки скрещены на груди, голова чуть наклонилась вперед, взгляд внимательный и сосредоточенный. Кончики белых ушей полыхают, как вечернее зарево, и нервно дергаются.
В груди потеплело, чувство благодарности накатило с неожиданной силой, я едва не кинулась на шею белокожему, чтобы поблагодарить как полагается. Сдержало чувство достоинства и внутреннее чутье.
Он шумно глотнул и проговорил:
– Вы великолепно выглядите, миледи Каонэль.
Мне стало еще теплей, захотелось улыбаться и кокетливо хлопать ресницами, словно высокородная эльфийка. Если бы не капюшон, белокожий увидел бы, как задрожали и покраснели кончики серых ушей.
Лисгард выдержал манерную паузу, наверное, понимает, что не разбираюсь в этикете.
– Вам нужно до темноты пересечь поле, – проговорил он учтиво. – Король поймет, кто вам помог бежать, но долго гневаться не станет.
– Уверен? – с сомнением поинтересовалась я.
Лисгард кивнул:
– Он не захочет из-за этого ссориться с Тенадруином.
Я отвернулась и сделала вид, что разглядываю паутину, где в цепких лапках паука уже обреченно жужжит полосатая мушка. Паук быстро перебирает ножками, туго оплетая жертву белым коконом. Скоро он сядет ждать, пока внутренности мушки превратятся в вязкую кашицу, тогда вернется и выпьет без остатка.
Закат залил полнеба расплавленным золотом, окрасил облака яркими полосами, даря последние лучи уходящему дню. С запада надвигается лиловая темнота, за ней движется другая, ночная жизнь, полная таинственных звуков и загадочных существ.
Я потянула носом – в вечернем воздухе появились первые капельки влаги, ночью сядет туман. Потом перевела взгляд на белокожего. Чувство тепла резко оборвалось, на его месте появилось свербящее ощущение, под ребрами ухнуло. В животе погорячело, будто горячую жабу проглотила, а она скачет и пытается выбраться.
Я запахнула плащ, прикрыла глубокое декольте. Пришлось посильнее натянуть капюшон, чтобы не видел, как полыхают уши. Затем предусмотрительно отступила на шаг.
– Э… Лисгард, – начала я.
– Да?
– Думаю, король будет очень зол.
Он поднял брови и шагнул к потемневшей в сумерках стене, левое ухо дернулось. Высокородный вопросительно уставился мне прямо в глаза.
По спине прокатилась холодная волна, я тряхнула головой и сделала глубокий вдох. В голове пронеслись десятки версий того, как отреагирует белокожий на то, что сейчас скажу. Среди них самая миролюбивая, в которой отрезает мне уши.