Ибо рядом с Мариной в те дни был, разделяя с ней защиту Заруцкого и стремительные броски его конного войска, другой Ян, Янчик, ее светлоглазый малютка сын. Заруцкий обожал малыша, воплотившего для него не только мечту о власти (ведь маленький Ян, крещенный по православному обряду Иваном, был законным претендентом на московский престол!), но и давнюю мечту о сыне, будущем воине и мужчине! А суровые усатые рубаки, шедшие за Заруцким в сечу и на смерть, всерьез считали «казачка Ванюшку» сыном своего лихого атамана, и этого, по их мнению, было уже достаточно, чтобы ему, возмужав, царствовать.
Сперва надежда, что ее малютка сын станет царем на Москве, казалась Марине легко осуществимой. В год 1612-й казачьи полки Заруцкого стояли под самой Москвой, осаждая засевшую там кучку бояр-изменников и упрямый польский гарнизон. Марина смирилась с тем, что оказалась на стороне тех, кто называл ее соотечественников «ворами и захватчиками»: ведь поляки так жестоко обошлись с нею, высокомерно и презрительно отказав ей в помощи в Тушинском лагере. Теперь все, или почти все, кто мечтал об изгнании «ляхов» и воцарении нового московского царя, с надеждой взирали на атамана Заруцкого – испытанного воина, который мог повести разрозненную рать разоренной страны к победе.
Быть может, так бы оно и было… Но злопамятные московиты не пожелали видеть на престоле «проклятого паньина Маринкиного сына». Заруцкий мог бы возглавить все русское войско, и другой герой – князь Дмитрий Пожарский, наверное, согласился бы стать просто одним из его воевод, но для этого атаману пришлось бы отказаться от Марины и от своих честолюбивых мечтаний. Заруцкий не был бы Заруцкий, если бы предал свою мечту о власти. Любимый Мариной рыцарь Ян не был бы собою, если бы предал ее. Заруцкий выбрал верность и любовь. И, конечно, мечту о власти…
Привыкший брать от жизни все, Заруцкий сделал слишком большую ставку – и проиграл. Марина помнила его падение, продолжавшееся около двух лет, – медленное, но неуклонное, как слабеющий полет смертельно раненного орла. Она видела, как сгибаются под тяжестью невзгод и поражений могучие плечи атамана, как блекнет в его очах живой огонь. Она разделила с Иваном Заруцким его путь к гибели вплоть до последнего шага.
Сначала атаман упустил воинскую славу. Безупречный и благородный Дмитрий Пожарский, приведший из Нижнего Новгорода отряды ополченцев, поклявшихся освободить Москву, одержал над поляками несколько блестящих побед, затмивших сияние прежних лавров атамана. В дикой ревности Заруцкий хотел убить счастливого соперника, но потерпел провал, а казаки начали оставлять его, острым чутьем прирожденных разведчиков распознав новую силу. Один за другим отпадали от «Маринкиного заступника» города и крепости. Так атаман начал терять войско.