Согласовав этот вопрос с охраной, я попросил водителя заехать во внутренний дворик и сам остался с ним. Ждать пришлось недолго – примерно через полчаса ворота вновь распахнулись и въехали несколько автомашин из кортежа Брежнева, в одной из которых был и он сам. Выйдя из нее, он заметил «ситроен-мазератти» и незамедлительно подошел к нам. Я в свою очередь объяснил: вот, мол, Леонид Ильич, это вам подарок от Жоржа Помпиду.
– Ой, – явно обрадовался Брежнев, – а посмотреть его повнимательней можно будет? Вы мне, Юрий, попереводите?
После чего мы втроем залезли в машину: Брежнев сел за руль, водитель рядом с ним, а я на заднее сиденье. Провели мы в ней, наверное, около часа. Брежнева интересовали все технические детали, и он буквально засыпал француза вопросами. В заключение он обратился ко мне:
– Как вы думаете, Юрий, если я попрошу у Помпиду, он разрешит своему водителю приехать на недельку в Москву в качестве моего личного гостя? Машина со многими неизвестными для меня новинками. Конечно, разберемся и сами, но все-таки лучше было бы, чтобы французский водитель-механик все еще раз обстоятельно показал на месте.
Как я узнал позднее, Брежнев действительно обратился с такой просьбой к Помпиду. И водитель президента летал-таки в Москву, а по возвращении с восторгом излагал свои впечатления от русского гостеприимства.
Я рассказал лишь о некоторых эпизодах, связанных с первым визитом Л. И. Брежнева во Францию. Их, конечно, было много больше – что-то забылось, что-то, на мой взгляд, не заслуживает того, чтобы об этом писать.
Для меня это были крайне напряженные дни, а точнее – сутки. К себе домой я забегал ненадолго: побриться, принять душ, сменить рубашку. Спал урывками – случалось даже, что иногда лишь за своим письменным столом, а иногда в машине (мне помимо прочего приходилось постоянно мотаться во дворец Малый Трианон в Версале, где проживала делегация, и на эти случаи мне выделялась автомашина с шофером).
Но вот визит закончился. Поздно вечером смертельно усталые мы вернулись с официальных проводов из аэропорта в посольство. Мы – это посол, мой коллега Слава Павлов, опять же уже давно очень молодым ушедший из жизни, и ваш покорный слуга. Славе во время визита досталось не меньше, чем мне – он переводил и записывал почти все официальные переговоры и встречи. Посол прошел в свой кабинет, а мы в изнеможении плюхнулись за свои столы в «предбаннике» – там у нас даже диванчика никакого не было. Вдруг раздается его команда: «Зайдите оба».
Заходим. У Абрасимова уже находился шифровальщик с блокнотом для исходящих телеграмм. Посол начинает ему диктовать: