– Рота почетного караула, – гордо отчеканил я. – Распоряжение командующего срочно выдать паек.
Никто толком не понял, о чем это я, но бидоны стали наполняться содержимым котлов. Деликатесы в виде сахара и масла выдавались отдельно в виде большого количества кубиков. Пришлось выиграть еще одно сражение, доказывая необходимость двойной порции для солдат выше ста девяноста.
– Послушай, белый колпак, ничего личного, но за ребят обидно. Ты вот лошадей любишь? – спросил я, глядя в его отсутствующие глаза в надежде растрясти этот человекообразный студень.
– Причем тут кони? Давай забирай, что положено, не задерживай движение.
– Нас отбирали, как племенных лошадей: смотрели зубы, рост, осанку, телосложение, родословную. Мы встречаем королей и королев, принцев и принцесс, шахов и падишахов. Ты экономишь на любви к прекрасному, а эти ребята, как племенные рысаки, но тех почему-то ценят дороже. Каждый из них бесценен и неповторим, а мы их даже не кормим.
– Черт с тобой, бери доппаек и вали к своим жеребцам, Смотри, не перекорми, а то они еще и кобылок запросят.
На том и расстались. У каждого своя дорога, но общение не столько ее украшает, сколько придает смысл движению на пути познания себя через принятие других. Бидоны с едой весили прилично, мы с трудом дотащили их до машины, а поднять в кузов оказалось еще сложней. К моменту завершения погрузки подошел офицер, осведомился, куда едем, и сообщив, что нам по пути, забрался в кабину. Мне ничего не оставалось, кроме как забраться в накрытый брезентовым тентом кузов и расположиться на скамейке между бидонов. Плавно качнувшись, мы пустились в обратный путь.
Мерное рычание мотора нарушил гул, скорость и сила нарастания которого заставили вжаться в деревянную скамейку. Хотелось просто врасти в землю. Барабанные перепонки натянулись до боли, казалось, еще удар, и они не выдержат. Машина резко рванула вперед. В надежде разобраться в происходящем, я высунулся из кузова, и в это мгновение раздался взрыв. Я оглох, а водитель помчался на предельной скорости, петляя, как безумный. Я едва успел заметить самолет, решивший нас отутюжить. В этот же момент правую ногу словно обожгло. Странно – бомбят, стреляют, нога горит, грузовичок мечется, как загнанный зверь. Попытки разобраться с ногой пресекли бидоны, решившие устроить соревнования по прыжкам в высоту. Крышки с готовностью поддержали это начинание. Концепция «низы не хотят, а верхи не могут» получила новое воплощение – крышки хлопнули, как пробки из шампанского.
В такие моменты понимаешь, что казавшееся ужасным минуту назад было проявлением благосклонности судьбы. Лезгинка в сопровождении горячих, но неумелых партнеров – алюминиевых бачков, азартно преследовавших по всему кузову мои ноги – удалась на славу. Особенно бидоны радовались, если удавалось в очередном прыжке обдать меня кашей, супом и ошпарить чаем. Я понял, что долго не продержусь, оторвался от пола и распластался под крышей, вцепившись в раму. Красивый образ племенного жеребца мутировал в жалкого паука-переростка, неспособного не только охотиться, но даже сплести надежную паутину. Еще немного, и лязгающие бидонные крышки поглотили бы меня, но тут машина остановилась. Брезентовый тент приоткрылся, и внутрь сунулся водитель-руль. Перемена ракурса не повлияла на восприятие его расплывчатой улыбки – круглое тело со всех сторон одинаково.