– Что это было? Как, по-твоему, я сейчас на сцену пойду?
– Прости. Я все не мог понять, почему эта тема так долго её не отпускает, и внезапно меня осенило. Когда ты вошла, я вдруг почувствовал, как это происходило много лет назад с ней. Но тот мужчина, как ты понимаешь, не вызывал у неё никакой симпатии, скорее, наоборот.
Лариса встала.
– Ты думаешь, он правда ее…? Ужас какой.
Она ушла. Георгий привел себя в порядок, и вернулся в зал. Он смотрел на Елену, и осознавал, что эта гордая, умная и красивая женщина прошла ради него ужасное испытание, но никогда не рассказывала ему. У него всегда было чувство, что способность любить мужчину она похоронила вместе со своей первой любовью, и ему всегда хотелось достучаться до нее. Она родила ему четырех детей, а еще троих они потеряли в родах. Он изо всех сил доказывал, что она его женщина, и боялся её потерять, и поэтому хотел много детей. Почему это не открылось ему раньше, а пришло так вдруг? И чтобы это изменило? Простил бы её нелюбовь? Успокоился бы?
Елена Константиновна не отрывала глаз от происходящего на сцене, но думала об эпизоде, которого не хватает для передачи той бесконечной боли, трагедии, абсолютного обесценивания человеческой жизни и полной вседозволенности. Когда старые, подлинные ценности разрушены, а новые – всего лишь лозунги.
Лариса не способна перевоплотиться настолько, чтобы забыть в себе женщину. Это покачивание бедрами, постоянное натягивание блузки, так что пуговицы едва не отлетают – наверное, это и привлекает к ней мужчин, в том числе Георгия. Его можно понять. «Странно, что мне всё равно, – думала Елена Константиновна. – Он меня любит, я его нет. Он мне изменяет, я ему нет. Но я действительно не в силах ему дать то, что нужно мужчине от женщины. Нет у меня этого. Как можно требовать от человека того, чего у него нет? Хотя, конечно, можно взять, и даже взять силой то, что у него есть».
Она снова поднялась на сцену. На сей раз все ей аплодировали, спектакль, даже на прогоне, никого не оставил равнодушным. Она вспомнила отца, всегда трепетно относившегося к её увлечению театром. И Володю. Любовь к нему по-прежнему даёт ей импульс для творчества. Все, что она ставит, обязательно про любовь, и этот спектакль не исключение. Это основа её жизни, которая связывает сегодня, вчера и позавчера.
Заканчивается рабочий день. Сегодня нас послали в цех, где хранятся вина. Огромные баки связаны между собой толстыми прозрачными трубами, здесь же и фильтры. Одну трубу недавно прорвало, так собрали вино тряпками в ведра, слили обратно в бочки и сказали, что ничего страшного, отфильтруется. Утром обнаружили целую партию бутылок, в которых какие-то белые хлопья плавали, велели перебрать все ящики: бутылки, которые с хлопьями, открывать и сливать в специальную ёмкость. Сидим, обсуждаем причудливые повороты армейской жизни. Костя Фуфаев, любопытный, как кот, интересуется: