Она не сопротивляется и среди этой соломы как-то очень тихо спрашивает: «У тебя девушки были до меня?» Ну, конечно, думаю, суечусь, как дурак, но не на исповеди же. «Разумеется. И не одна». Моя убежденность явно ее порадовала, и она откровенно поделилась со мной: «Хочу тебя предупредить, я девственница».
Черт, думаю, ну почему мне так не везет? Выглядела, как разбитная девчонка. Вот и верь своим ощущениям. Отступать, конечно, не собираюсь, но внешнюю уверенность подкрепить нечем. Раздвинул ее длинные ноги и понял, что от теории до практики не ближний путь, но понадеялся на инстинкты. Она тихо лежит, а я, как настоящий самец, не зная усталости, делаю, как мне кажется, необходимые движения. Не знаю, сколько прошло времени, весь взмок. Она тоже мокрая, но явно что-то не так. Алкоголь постепенно улетучивался. Стал вспоминать советы друзей. Вроде надо ее на что-то твердое положить, а тут кругом одно сено, и земля холодная. Надо сменить обстановку.
«Давай оденемся, уже все спят, в бараке устроимся поудобнее». Мой голос звучал уже не таким убедительно, но она покорно следовала моим предложениям. Она одевалась, а я про себя сокрушался, какое тяжелое испытание выпало на мою голову. Шли молча. Проходя мимо очередного стога сена, услышали в нем смех. Я еще удивился, что кому-то весело. Коридор встретил нас полумраком и тишиной. Она прижалась ко мне, и тепло быстро привело меня в чувство. Начали все сначала. Пол деревянный, твердый, коленям больно, но тут не до мелочей. Время шло, а результат всё тот же. Колени стер. Не знаю уже, куда податься. «Пойдем в комнату, ляжем на нормальную кровать». Слышал, на хорошем пружинном матрасе лучше как-то получается. Может, подбрасывать будет ее навстречу, а то лежит бревном, и ни туда, ни сюда. Прокрались в комнату, все спят, тихо забрались на мою кровать. Опять все по новой. Скрип пошел такой, что пришлось линять, пока никто не проснулся. «Я пойду, – говорит, – скоро рассвет. Надо часок-другой поспать, да и тело все болит». Поцеловала меня и побежала в сторону женского барака. А я, терзаемый горькими мыслями, двинулся следом и тайком провожал, пока она не скрылась за дверью. Тут я понял, что сильно болеть может не только голова. Идти было трудно – прямо хоть в холодный пруд ныряй.
Тяжело вздохнув, Виктор помолчал и продолжил:
– На следующий день мой однокурсник, провожавший блондинку, похвастался, какая ему досталась замечательная девушка. И умеет все, и большой рот ее вовсе даже не недостаток, вопреки моим утверждениям. Как же я проклинал свое неумение разбираться в женщинах! Наступил вечер, иду на свидание. Сомнения одолевают, но ведь если кому сказать, засмеют. Встретились у клуба. Она краше прежнего, легкое платье, а в руке пакет. «Что это у тебя?» А она смеется: «Одеяло». Мне тоже стало весело. Чего я, думаю, напрягаюсь? Она-то к этому спокойно относится. Опять пошли на поле, забрались в стог. Быстро разделись, она расстелила одеяло, стало как-то по-домашнему, только самовара не хватало. Я с новыми силами принялся проявлять свои боевые качества. Но хоть убейся – как об стену горох. А она такая: «Не расстраивайся». Обняла руками колени и положила на них голову. «Дело не в тебе, – говорит. – Я думала, мой первый парень был просто не опытным. А, похоже, это я дефектная».