— А мне кажется, надо, — медленно начал он. — Независимо от ваших чувств к Стиву неуверенность будет разъедать вам душу. Маленькие, пустяковые сомненьица, крохотные подозреньица отравят вас. Такова человеческая натура, Сью… Поэтому давайте поговорим откровенно. Я скажу вам все, что могу. Видите ли, я ознакомился с донесениями ФБР и хочу рассказать по секрету о том, о чем пока нельзя говорить всей стране.
Она сразу воспрянула в предчувствии добрых вестей, отпила немного кофе и вся превратилась в слух.
— Во-первых, — начал Роудбуш, — доктор Х существует, хотя непонятно, как об этом узнал мистер Калп. Это доктор Филип Дж.Любин, профессор математики в университете Джона Хопкинса.
Она кивнула.
— Об этом я догадалась. Агенты ФБР показали мне фотокарточку и спросили, не знаю ли я этого человека под именем доктора Любина или Дэвида Клингмана. Но я его никогда в жизни не видела.
— Да, разумеется… — он сочувственно улыбнулся. — Во-вторых, Стив и доктор Любин действительно регулярно встречались около года. Почти каждую среду по вечерам.
— По средам? — она почувствовала себя обманутой, преданной. — Но Стив говорил мне, что у него по средам какие-то заседания. Он называл это Потомакским клубом.
— Да, — сказал президент. — Посторонним это нелегко понять, но мы с вами достаточно хорошо знаем Стива, чтобы поверить: он действительно изучал с доктором Любиным определенные проблемы.
— Какие проблемы? — Она снова ожила. — Но почему в такой тайне? Почему он не мог мне сказать?
Роудбуш пожал плечами и улыбнулся.
— Вы знаете Стива лучше, чем я. И вы знаете, как он иной раз действует. Помните, он вдруг увез всю семью на целый год в Харвард для изучения… кстати, чем он тогда увлекся, Сью?
— Восточным искусством, — сказала она слабым голосом. — Это было так давно! Но теперь-то? ФБР узнало, что они изучали и для чего?
— Филип Любин в своей области знаменитость, — ответил президент. — Поэтому следует предположить, что Стив изучал с ним высшую математику.
— Несколько лет назад он уже пробовал разобраться по книгам Гретхен в какой-то новой математике, — сказала Сью. — Вообразил, будто домашние счета надо вести по другой системе, кажется, на основе восьмеричного счета.
— Ну вот видите, все абсолютно точно.
— Право, не знаю. Для меня это очень странно.
Надежда снова покинула ее, уступив место уже привычному чувству угнетенности.
Роудбуш встал, сунул руки в карманы пиджака и прошел через всю гостиную к высокому окну, выходящему в сад. Большие деревья замерли в свете уличных фонарей. Он постоял немного, и, когда обернулся, голос его был спокоен и ровен.