— Трудно поверить, что вы не в курсе дела.
— Но это святая истина, Дэйв, так что помогите мне.
Некоторое время он изучал мое лицо, черточку за черточкой, как покупатель осматривает подержанный автомобиль, отыскивая скрытые дефекты. Затем пожал плечами и повернулся к двери.
— Куда вы теперь? — спросил я.
Он остановился перед столом Джилл и поглядел на меня через плечо.
— В Рио, куда же еще?
И в следующее мгновение дверь с грохотом захлопнулась за ним.
Джилл прошла через кабинет скользящим неспешным шагом. На ней была глухая блузка с многочисленными пуговками и гофрированным воротничком, как у старой учительницы конца прошлого столетия. Временами, видимо себе в наказание, она пыталась казаться холодной и официальной. Но все ее попытки были тщетны. В любом самом строгом наряде она выглядела не менее соблазнительно, чем Софи Лорен в пеньюаре.
— Ты веришь всему этому? — спросила она с простодушным изумлением.
— Полик редко ошибается, — ответил я. — Он, конечно, дикарь, но дело свое знает.
— Что ты теперь собираешься делать? — спросила она таким тоном, словно я мог взмахом волшебной палочки заставить Стивена Грира материализоваться из пространства.
— Сообщу президенту. Пока больше ничего.
В глазах ее что-то блеснуло.
— Джи-и-ин!
Это была ее манера окликать меня голосом маленькой девочки, когда она хотела обратить на себя внимание.
— Да, Джилл. — Внутренний телефон зазвонил. Я снял трубку и прикрыл микрофон ладонью.
— Прошлой ночью мы с Баттер спорили, и она сказала, что господь бог — сутенер! Как по-твоему, что это значит?
— По-моему, ты должна послать ее ко всем чертям… Нашла время задавать умные вопросы!
Я отнял ладонь от микрофона и коротко бросил: «Каллиган слушает!» Джилл, погруженная в богословские размышления, вернулась на свое место.
Звонили из проходной бокового входа в Белый дом. Меня хотел видеть агент ФБР Лоуренс Сторм. Я велел его пропустить. Я знал, что он пройдет по внутреннему коридору, минуя канцелярию и приемную. Таким образом, ему не придется пробираться через холл, где толпились репортеры. Я знал, что Ларри Сторм, негр, был у Десковича одним из лучших агентов особого назначения, однако внешность человека, который несколько минут спустя вошел через боковую дверь, поразила меня. Несмотря на невероятно широкие плечи, он был очень пропорционален, настоящий атлет. У него была шоколадная кожа, черные глаза и выражение безмятежной уверенности в себе. На меня это сразу произвело впечатление. На нашей визжащей и лающей псарне безмятежность была редким качеством. Он поздоровался и протянул мне левой рукой свое удостоверение. Не глядя на удостоверение, я пожал его правую руку.