И сейчас этот огонек погас.
Сквозь белый шум, стоящий в ушах, до меня, словно издалека, доносится голос Олив:
– Зои, Зои, в чем дело?
Она с силой трясет меня за плечо, и я поднимаю на нее глаза. Олив хмурится, на ее лице написано беспокойство, но я не в состоянии говорить. Я не хочу слышать то, что она сейчас произнесет.
– Не надо, – шепчу я, зажимая руками уши.
– Зои, – уже более настойчиво повторяет она, – ты, случайно, не заболела? Что с тобой такое?
Я молчу, скорчившись на полу. Но мало-помалу слова Олив проникают в мое сознание, и я снова поднимаю на нее глаза. Она спрашивает, не заболела ли я, причем снова и снова. Но если — я не смею об этом подумать, – но если, вопреки моим опасениям, у нее нет для меня плохих вестей, то со стороны мое поведение выглядит так, будто я действительно заболела.
Я перестаю всхлипывать, убираю от ушей руки и впервые за все это время прислушиваюсь к тому, что она говорит.
– Зои, пойдем со мной. – Олив помогает мне встать на ноги, ведет за собой в переговорную, которую я недавно покинула, плотно закрывает за собой дверь.
– Садись. – Олив садится и показывает на соседний стул. – Пожалуйста.
Я выдвигаю стул и нервно устраиваюсь на самом краешке. У меня внезапно начинают трястись руки, и я кладу их на колени, чтобы унять дрожь.
– Зои, – строгим голосом начинает Олив. Я задерживаю дыхание и жду продолжения. Но она говорит вовсе не то, что я боялась услышать, – я беспокоюсь за тебя. Что, ради всего святого, на тебя нашло? У тебя был такой вид, точно ты увидела привидение, а потом ты вообще рухнула как подкошенная.
Я сижу, уставившись на свои руки. Что я могу ей сказать? Что мне показалось, будто она сейчас сообщит о смерти Эда, совсем как в прошлый раз, а я не могу больше слышать эти слова? Ну конечно же нет. Поэтому я лишь пожимаю плечами.
Осторожный стук в дверь нарушает тишину, кто-то заглядывает в комнату. Я не вижу, кто именно, но Олив едва заметно качает головой, дверь закрывается, снова становится тихо. Похоже, моя очередь говорить.
– Я… – Слова застревают у меня в горле. – Я в порядке, честное слово. Извини, что так получилось. Просто показалось… Ну, я не знаю. Ты стояла с таким видом, будто у тебя для меня плохие новости. – Звучит не слишком убедительно, но на большее я сейчас не способна.
Олив хмурится.
– Все с точностью до наоборот, – говорит она, и я удивленно таращусь на нее. – На самом деле у меня для тебя потрясающие новости.
Только сейчас я замечаю у нее в руках розовую папку, ту самую, с моими предложениями, что я вручила ей несколько дней назад для одобрения. Олив аккуратно кладет папку на стол и открывает.