И тут Эд неожиданно садится, а мне волей-неволей приходится убрать голову с его живота. Приподнявшись на локте и заслонив ладонью глаза, я слепо щурюсь на него.
– Что ты делаешь? – бормочу я, увидев, что Эд тянет ко мне руку, наверное, чтобы погладить.
Но нет, оказывается, он нацелился на лежавшую рядом со мной бутылку с водой.
– Прости, жажда замучила.
Он откидывает голову, встряхнув волосами, и начинает пить жадными глотками. Вода с громким бульканьем льется ему в горло и, выливаясь изо рта, струйкой течет по щеке, капает на плечо, оставляя на футболке темное пятно. Наконец, осушив бутылку ровно наполовину, Эд вытирает тыльной стороной руки мокрые губы. И это уже выше моих сил. Я наклоняюсь и целую его. Влажным, очень глубоким поцелуем.
– Прости, не могла устоять, – игриво улыбаюсь я.
– И кто ж тебя за это осудит! Я ведь такой неотразимый. – Он раскидывает руки, словно приглашая меня в свои объятия.
– Что есть, то есть. – Я снова ложусь, и его улыбка меркнет.
Эд наверняка ждет, что я, как обычно, начну его поддразнивать. Но мне не хочется этого делать, только не сейчас. Не стоит портить такой момент, лучше просто помолчать. Я устремляю задумчивый взгляд в небо. Эд продолжает сидеть, его тень падает мне на грудь. Он явно наблюдает за мной.
– Здорово, да? – прерывает он затянувшуюся паузу.
– Хм?
– Ну, ты понимаешь, все это. – Он обводит рукой крошечный садик и окна квартиры.
Приподняв голову, я озираюсь по сторонам, яркое солнце бьет прямо в глаза. Потом я перевожу взгляд на Эда. Смотрю на его волосы, упрямо падающие на глаз, на загорелое от работы на свежем воздухе лицо, на подбородок, заросший темной щетиной, и понимаю, что вот он, момент истины. Все правильно.
Я прижимаю ладонь к щеке Эда, ощущая шершавость небритой кожи. Он нежно накрывает мою руку своей.
– Эд, это идеально.
– Да, – кивает он. – И пусть всегда будет так!
Конечно, ничто на свете не может длиться вечно, я знаю это лучше, чем кто бы то ни было. Вот потому-то час спустя мы уже дома и распаковываем коробки. Чары разрушены.
– Мне казалось, ты говорила, мы сделаем это завтра, – ворчит Эд, разворачивая завернутые в газеты тарелки. – Блин, зачем тебе столько тарелок?
– Я люблю есть как положено. Кстати, а зачем тебе столько домашних растений?
– Три! У меня их только три!
– Да неужели? – Выразительно подняв брови, я оглядываю комнату. Если не ошибаюсь, то растений как минимум семь.
– Часть из них для улицы. Ампельная фуксия, например.
– Ой, по мне, так они все одинаковые.
Эд закатывает глаза:
– Боже мой, какая невежда! Я, пожалуй, отнесу цветы на улицу, а ты оставайся распаковывать пожитки.