– Отце?
Она отрывисто кивает:
– Похоже, у моего сына есть некоторые опасения, что после женитьбы он может стать таким, как его никчемный отец, как это ни абсурдно звучит.
– Но Эд ведь не такой, как его отец. И, судя по всему, совершенно на него не похож.
Встретившись со мной взглядом, Сьюзан опускает глаза и качает головой:
– Слава богу, у них вообще нет ничего общего. Послушай. Генри был форменным ублюдком, причем он всегда был таким, вплоть до самой смерти. Да, когда я выходила за него замуж, то знала, что он обманщик, но я любила его. Жалкое оправдание, понимаю, но я надеялась его исправить. Мне казалось, что после свадьбы он станет хорошим мужем. Чего, естественно, не случилось. Если уж на то пошло, он стал еще хуже. Вечно куда-то исчезал, задерживался допоздна «на работе», скорее всего, трахал свою секретаршу. Грязная история и до ужаса банальная, но я это допустила. Но Эд совершенно другой, о чем я ему и сказала. – Сьюзан смотрит прямо мне в глаза, и я мужественно выдерживаю ее взгляд. – Более того, я сказала ему, что он будет последним идиотом, если потеряет такую девушку из-за своей дурацкой упертости.
Минуту-другую мы молча сидим, ее слова кружатся в воздухе и оседают, словно конфетти. Я потрясена. Я всегда знала, какого мнения Эд о своем отце – отце, которого сын практически не видел; отце, который вечно отсутствовал и доводил Сьюзан до слез в те редкие разы, когда брал себе за труд явиться домой. Но я никогда не слышала таких резких высказываний от самой Сьюзан.
– И что он вам на это ответил?
– Сказал, что знает, – пожала плечами Сьюзан. – Зои, он безумно тебя любит. По-моему, вам надо поговорить.
– Совершенно с вами согласна. – Я делаю паузу, мой голос звучит едва слышно. – Но есть одна вещь, которую мне не понять.
– Какая именно?
– Эд очень хочет ребенка. – Я заливаюсь краской, мне неудобно обсуждать подобные вещи с его матерью. Но отыгрывать назад уже поздно, тем более что Сьюзан явно в курсе. – Я сказала ему, что не знаю, хочу ли заводить детей, что я люблю свою работу, да и вообще, дети – это не для меня, но он мечтает о собственном доме и куче ребятишек. Тогда почему он не может решиться взять на себя определенные обязательства, если уж так хочет детей?
– Ох, Эд боится вовсе не семейной жизни. Большая семья вполне соответствует его представлениям об идеальной жизни. Да и вообще, это станет доказательством того, что он отнюдь не такой, как его отец, потому что, насколько тебе известно, в нашей семье Эд был единственным ребенком. Нет, Зои, он боится вовсе не обязательств, его пугает сама идея брака. Эд вбил себе в голову, что супружество превратит вас с ним в точную копию нас с его отцом.