- Колюня?! - вырвалось.
- Я, батя.
- Да как же это?!..
Растерялся, не зная, о чем говорить. А воспоминания нахлынули. Какое счастливое время было! И ведь, поди ты - забылось все... Да было ли это все?! Было... Вот, снова в груди защемило. В последнее время частенько стало прихватывать.
Заглянул помощник, постучал пальцем по часам на руке. Но, быстро скользнув по собеседнику хозяина просвечивающим насквозь взглядом, оценил ситуацию и неслышно исчез.
- Как мать?
- Учительствует. Болезни домогают, но не сдается.
- Замужем? - спросил ревниво.
- Была недолго. Отчим хороший мужик был. Но умер рано.
- Я, уж когда ты родился, встречался с ней, опять просил простить. А потом закрутило. Работал... Я ведь работал много!
Опять заглянул помощник. Условным знаком показал ему: "Плесни!" Всегда с полуслова понимающий, тот опять окинул оценивающим взглядом хозяина, собеседника и, не возражая, достал откуда-то початую бутылку, два стакана, налил в них наполовину. Выпил одним глотком, как воду. Крепости ее почувствовал, не пришло и облегчение.
- А у меня, знаешь, дочери. Какая от них помощь? И с внуком не все ладно...
- Я знаю.
- Откуда известно?!
- Да все знают...
"Все знают! Не утаишь! А как надеялся, вырастет мужик, помощник. И вдруг - суровый приговор врачей. Почему?! За что?! И правда бог есть, что ли?.. Кто, как не он, наказал меня болезнью внука? Неужели, и правда виной всему водка, как намекнул это старый хрен академик?! И остальные врачи говорят о возможной наследственности. И дочь после этого совсем отчужденной стала. Не приезжает. Матери даже не позвонит..."
Посмотрел внимательно на сына. "А, пожалуй, похож чем-то на меня! И высокий (не люблю маленьких!), и худощавый, и жесткие с проседью волосы такие же. Но лицо не его. Хотя - и в лице что-то есть от него. Ранние проседи на висках, близко помаженные глаза. Вот только нос прямой, материн. А скорее, отца ее, того интеллигента упертого! Если бы не принципиальный отец, может быть, и уговорил бы тогда Лену простить его..."
Встал, походил. Сын тоже встал. Опять наплыли воспоминания о той счастливой бесшабашной поре. Не заметил, как слеза покатилась по щеке. "Бросить бы все! Уехать туда, на Урал! Там все знакомо, все свои. Это здесь кругом одни враги. Улыбаются, а враги! Так и ждут, когда споткнусь..."
Сын тронул за плечо:
- Не плачь, батя.
Опять заглянул помощник. Кивнул ему: "Плесни еще!". Подошел, шепнул:
- Честное слово, нет больше!
Уходя, добавил:
- Вечером, вечером...
Сын догадался, протянул свой стакан:
- Выпей еще, батя.