— Что, и все? — с сомнением переспросила тогда Горбуша, принимая бокал. — А где свечи? Пентаграмма в пять метров? Кровавая жертва из десяти девственниц?
Зельевар удивленно вскинул бровь и покрутил пальцем у виска:
— Если тебе нужны спецэффекты, то могу торжественно спеть и вызвать духовой оркестр! А сейчас — пей!
К зелью следовало с подозрением принюхаться. Запах отсутствовал. А попробовав с опаской состав на кончик языка, Карина совсем разочаровалась.
— Оно же безвкусное! — почти обвинила в этом факте Карина зельевара, чем заслужила очередной скептический взгляд.
— Ну прости! Сахар в рецепт не входил!
— Да я не об этом, — отмахнулась девушка, повторно пробуя на язык мутноватую водичку. — А как же противная мерзость, от вкуса которой меня должно скрутить, скрючить, вывернуть наизнанку? Где подвох?
— Ах! Ну, если ты об этом, — Глеб заметно оживился, — тогда поспешу тебя утешить! Если я ошибся хоть на миллиграмм с каким-либо ингредиентом, то так с тобой и будет! В прямом смысле — и скрутит, и наизнанку вывернет!
Первой реакцией было ойкнуть и выронить стакан из рук, но суровый взгляд зельевара остановил.
— Ну а чего ты хотела? Что легко будет? Впрочем, раз ты еще жива, значит, я все же был ювелирно точен! — Он скрестил руки на груди и уставился своими голубыми рыбьими глазами в упор. — Так что пей, не заставляй мне зажимать тебе нос и вливать зелье насильно!
Пришлось глубоко вздохнуть и, собравшись с мыслями, проглотить залпом всю смесь.
Молний не засверкало, стены не рухнули, потолок тоже остался на месте. Не произошло ровным счетом ничего.
— Ну и где талант? — приоткрывая один глаз и осматривая ничуть не изменившийся мир, спросила Карина, тут же переведя взгляд на лежащую рядом физкультурницу.
Блондинка казалась мирно спящей, ядовито-фосфорным цветом не светилась и вообще выглядела обычной женщиной, а не страшной обладательницей ужасающего дара.
— И в Трое ничего не поменялось, — почти обвинительно произнесла Карина. — Не чувствую я никаких перемен!
Зельевар закатил глаза, а его кулаки невольно сжались.
— Ты ведешь себя как маленький ребенок! Может, хватит ныть?! — делая шаг навстречу Карине, почти зашипел он.
Стоявший чуть в стороне Лепрез попытался вмешаться и заступиться за Горбушу:
— Тише! Вот что ты на нее взъелся?! Она же ни капельки не соображает в магии, вот и задает идиотские вопросы.
Глеб прикрыл глаза, устало потер виски и выдохнул.
— Меня бесит сама ситуация, — невольно признался он. — В моем родном мире творится черт-те-что. Объявился намек на папашу, я познакомился с сестрами, которые хотели меня убить. Те, кто мне дорог, судя по миллиону факторов, подвергаются сейчас сотне опасностей, а я здесь. Заперт во Внешнем мире и вынужден цепляться за призрачные возможности, связанные с этой капризной девочкой, — последние слова он выделил особенно колкой интонацией.