- Это уже есть сущее безобразие и за это мы сейчас накажем маму, Володя принял нарочито серьезный вид и не на шутку напугал Стасика.
- Не надо наказывать мамку!
Стасик бросился к папе, но опоздал. Володя одним махом подхватил жену и посадил ее наверх на не очень высокий, недавно купленный рижский шкаф. Аня только успела взвизгнуть. А Стасик подошел к шкафу, поднял голову к верху, увидел улыбающуюся маму и задал ее вопрос:
- Мама, мамочка, тебе там хорошо или плохо?
Аня обвела всех присутствующих коварным, торжествующим взглядом. Она явно что - то замышляла.
- Сейчас, - заговорила она на распев и в растяжку, - мы попросим папу, чтобы он меня снял.
- И не подумаю! - Володю настолько увлекла эта игра, что он не в состоянии был чего - либо заподозрить.
- И не подумаешь!? - Прищуренные глаза и хитрая улыбка обещали неожиданный ход.
Правой рукой Аня изобразила круговой жест фокусника. Потом, затягивая явно время, запустила руку в кармашек своего неснятого еще с приездом платья. Еще раз, и не торопясь, она обозрела всех присутствующих. Подождала немного и пронизывающим взглядом остановилась прямо на Владимире.
- Итак, раз уж решили оставить меня здесь, приступаем к делу.
И медленно вытаскивая что то из кармашка, громко произнесла:
- Всем, всем, всем, кто тут присутствует, заявляю, что один из вас хотел бы, чтобы я была создана из... Чего вы думаете? Из стекляшки, стеклышка. Насквозь прозрачного. Да, да, и совсем чтобы видно было, что творится у меня внутри. А там ведь - душа. Заглянул в душонку, дернул за ниточку и...
Володя слегка побледнел. Он не отрывал своего взгляда от Аниной руки, запущенной в кармашек.
- Стой! Сдаюсь. - произнес он громко и направился к ней.
Потом они стояли вплотную лицом к лицу. Он нежно гладил пышные ее волосы и заглядывал в глаза с чувством человека сраженного, но счастливого. Эта минута повторила сладость того самого незабываемого первого поцелуя, соединившего их тогда, много лет тому назад, навсегда и с первого взгляда. И была она звездной минутой. Она сфокусировала в себе все то, чем наделил их бог и то, что они сумели постичь сами.
В непрерывном, неустанном стремлении к познанию, душевному обогащению, созиданию они день за днем оттачивали свое уменье радоваться земной красоте и щедрости, отдавать дань выдающимся человеческим творениям, восхищаться чудом становления детей, с наслаждением отдаваться труду и бережно любить друг друга.
В коловороте повседневной жизни им некогда было призадуматься над бренностью всего сущего на Земле, и это прекрасное их восхождение казалось им естественным и вечным.