– Горячий… Правда, ты всегда горячий. Давай-ка, поехали лечиться ко мне?
– Хорошо, – с неожиданной легкостью согласился Игорь. – Только подожди внизу. Чтобы тетка не скандалила. Я оденусь и спущусь.
Женщина в выцветшем халате все еще стояла у двери. Прощаясь, Георгий прочел в ее глазах осуждение и неприязнь. Она не могла слышать их разговор, но, видимо, догадалась о сути дела. Это не имело ровным счетом никакого значения, но вызывало ощущение неловкости.
Закурив возле машины, Георгий вспомнил слова, которыми час назад утешал Марьяну, – ответы на главные вопросы жизни лежат на поверхности… Однако сам он почему-то не мог сосредоточиться на предвкушении простых и близких удовольствий. Вместо этого он думал о странном поведении тетки Игоря, о нищей обстановке его жилья с пожелтевшими обоями и пыльными коврами на стенах и о той нелепой роли, которую навязывали ему эти обстоятельства. Роли Свидригайлова, выискавшего очередную жертву своей похоти в семействе бедной чиновницы.
«И правда, раз уж так, снять ему квартиру и наезжать раз в неделю, и пусть думают что хотят», – вдруг решил он, глядя, как мальчик выходит из подъезда со спортивной сумкой на плече, легкий и длинноногий, с особой его угловатой грацией в каждом движении.
– Что в сумке? – полюбопытствовал, открывая для него багажник.
– Так, вещи, – ответил Игорь хмуро. – Неважно. Просто поехали скорей.
– А что такое? – проговорил Георгий Максимович, уже выезжая из двора на дорогу. – Мы куда-то торопимся? Дай мне хоть на тебя посмотреть.
Он повернул к Георгию бледное, чуть похудевшее за эти дни лицо.
– Не торопимся, просто не хочу проблем. Меня тут в армию собираются отправить.
Георгий удивился.
– Погоди-ка, ты разве попадаешь в этот призыв? Фред же занимается вашими отсрочками. Он говорил, что у тебя все в порядке.
– Да все в порядке, не парься, – заявил тот неожиданно бодро. – Мои траблы. Разберусь.
Георгий поймал себя на странном ощущении – ему показалось, Игорь не просто врет или чего-то не договаривает, но что за его словами вот-вот проявится некий важный сокровенный смысл. Сейчас совсем не хотелось раздумывать над этим, хотелось скорее приехать, подняться в квартиру, налить себе и ему коньяка, лечь и смотреть, как он раздевается. Почему-то Георгий вспомнил, как тот отдался ему в первый раз, неловкий от неопытности, но такой податливый и желанный, что его телом можно было наслаждаться, как пекинской оперой, шесть часов подряд.
– А знаешь, твоя тетка не производит впечатления такой ведьмы, как ты описывал, – заметил Георгий, пытаясь стреножить преждевременную активность чувств и частей собственного тела. – Мне показалось, что она меня почему-то испугалась.