Однако больше, чем провал переговоров, ее тревожило то, что происходило между ней и Георгием, выражаясь в полунамеках и скрытых знаках. Никогда раньше она не проводила так много времени с ним вдвоем и не могла представить, что, узнавая его ближе, подмечая всё новые его недостатки, она все безнадежней будет увязать в ловушке его обаяния – как жучок в песчаной ямке, вырытой скорпионом.
Порой казалось, что это Георгий изменился, вдруг доверился ей, решился открыть себя настоящего, без галстука и запонок. Но рассудок подсказывал, что эти перемены происходят в ее собственном сердце, которое теперь беспокоило ее куда чаще, чем обычно чувствительный желудок.
– Напомни, на какой коньяк мы спорили с Шулеповым? – спросил Георгий за завтраком в гостинице за три дня до намеченного отъезда. Он выглядел усталым и не таким свежим, как обычно, и для Марьяны это был дурной знак.
– По соглашению? – уточнила она, откладывая вилку.
– Да. Я помню, что обещал бутылку коллекционного «Пьера Феррана». А он, кажется, какой-то элитный купаж от «Курвуазье».
Марьяна пожала плечами.
– Сочувствую. Не нужно было спорить. С самого начала было ясно, что у нас слабая переговорная позиция.
– Да нет, я как раз собирался ему звонить, заодно напомню. А ты можешь сообщить Павлу Сергеевичу – сегодня подпишем предварительное.
– Откуда такая уверенность? – удивилась она. – Я как раз вижу, что мы уедем ни с чем. Немцы держатся очень настороженно, им явно недостаточно гарантий…
Георгий взглянул на нее, разрезая ветчину на тарелке.
Марьяне, которой чаще всего был неприятен вид мясной пищи, отчего-то нравилось смотреть, как он ест – неторопливо, со вкусом, словно священнодействуя над приборами и бокалами.
– Видишь ли, у меня есть новости. Вчера вечером ты пошла спать, а мы посидели в баре, пообщались в неформальной обстановке. Обсудили Достоевского и Гете. Это моментально растопило лед.
– Гете? – чувствуя подвох, переспросила она.
– Ну да. Россия, Лета, Лорелея. Семья Романовых – одна шестнадцатая русской крови, остальное – немцы. Это нельзя сбрасывать со счетов.
Марьяна подумала, что усталый вид и покрасневшие глаза отчасти подтверждают его слова – это были явные свидетельства похмелья. Она тут же поняла, что ночью они ездили в какое-то злачное заведение и поэтому отделались от нее сразу после ужина. Почему-то это открытие вызвало у нее сильнейшую досаду, хотя она знала, что это обычная практика подобных встреч.
– И еще один фактор – для европейцев очень важна репутация. А наша с тобой репутация чиста, как горный хрусталь.