– Вам вчера и так сполна досталось, – продолжили увещевать с той стороны, – поэтому мы тебя не тронем. А знаешь что, парень? Присоединяйся лучше к нам! Коня подарим и ствол хороший! Кто ты в поле, когда один? Никто! А вместе – мы сила! Это говорю тебе я, Седой Цыган. Ты – парень резвый, нам нужны такие. Слово даю: сложи оружие и выходи к нам на разговор, никто пальцем тебя не тронет.
Сухой бурьян затрещал, замотал кудлатыми верхушками. Степка ругнулся и передвинулся к остаткам боковой стены. Похоже, пока одни заговаривали зубы, другие пытались зайти на него с фланга.
– А ну, стоять! – заорал он и врезал по бурьяну короткой очередью.
Бандиты в ответ принялись палить одиночными с двух сторон, Степка оказался под перекрестным огнем. Развалины, служившие ему укрытием, мгновенно заволокло известняковой пылью. Пули высекали искры из расшатанных блоков и с хулиганским свистом уходили рикошетами в произвольных направлениях.
Степан растерялся, над его головой гремело и визжало, даже выглянуть из-за стены было невозможно, не говоря о том, чтоб отстреливаться. Затем он расслышал многоголосый лай, и уже через несколько мгновений на склоне яра появилась тщедушная фигура деда Бурячка, окруженного отчаянно трусящими, заливисто тявкающими из-за стариковских ног шавками.
– А тебя-то куда понесло… – удрученно простонал Степан, глядя, как дед двумя руками поднимает свой «наган», выискивая среди бурьяна неприятеля.
Бандиты переключились на новую мишень. По склону яра заплясали фонтанчики земли. Дед выпустил несколько пуль в заросли, сноровисто упал на землю. Над серыми стеблями увядшей полыни показалась его блестящая от пота лысина. Дед, вытянув руку с зажатым в ней револьвером, снова принялся целиться в засевших среди бурьяна бандитов. Автоматная очередь срубила полынь под корень, над головой старика вспыхнул кровавый нимб. Выронив «наган», дед Бурячок скорчился на пожухлой траве, а бандиты продолжили стрелять – без особого смысла, просто дав волю жажде крови и нездоровому азарту – в жмущихся к убитому старику собак.
Степан одним движением перебросил себя через огрызок стены и прыгнул в кусты, за которыми скрывался головорез, назвавший себя Седым Цыганом. В ушах свистел ветер, в голове не было ни одной мысли, кроме всепоглощающего стремления найти неприятеля до того, как тот успеет срезать его очередью. А по нему уже стреляли: казалось, что прямо перед глазами вспыхивают яркие, колючие звезды, а в лицо дышит раскаленным металлом и пороховыми газами ветер. Вероятно, это были просто причуды восприятия, работающего на пределе возможностей. Но Степка готов был поклясться, что несколько пуль вспороли воздух в сантиметре над головой, разворошив ему волосы.