– Что там? – спросил Степан, хватаясь за скамью, чтобы встать.
– Свалился ты на мою голову! – проворчал Лучко. – Братва при деле, а я тут нянчусь с тобой, как наседка.
Степан ничего не понимал, кроме того, что со сторожевых башен стреляют либо одиночными, либо короткими очередями. За окнами стало еще мрачнее, и сгущающуюся тьму то и дело прошивали неуловимые искры трассеров. Он уселся на скамью, вперил взгляд в Лучко, ожидая продолжения.
– Бомба – как камень, а степь – как вода, – проговорил тот, задумчиво ковыряя ногтем растрескавшуюся краску на раме. – Камень упал, по воде пошли круги, а волны разбиваются об нас. Сейчас пожаловали бандюганы, мол, мы все умрем! мы все покойники! и вы, стало быть, тоже с нами умрете! Но это они с перепугу. Хлопцы живо их спесь собьют. Но потом жди в гости и других…
– Кого-кого? – спросил Степан, уже представляя под частоколом станицы боевые порядки Красной армии.
– Спи давай! – буркнул Лучко. – Нет что-то настроения лясы точить. Не в моем характере в сторонке отсиживаться, когда наши дерутся.
– Угу, – кивнул Степан. – И не в моем. Может, айда к остальным? Погоняем бандитов…
Лучко коротко хохотнул:
– Водички выпей, ложись на свой коврик и спи, вояка! Без тебя управятся!
– Ты мне прям как собаке – на коврик… – Степан все же опустился на пол, поправил осточертевший респиратор.
Стрельба вскоре прекратилась, и он, как ни странно, смог снова уснуть.
Опять приснилась печка. И чего он ее не затопил, пока бодрствовал? Холод мучил, и было непонятно – реально ли это ощущение или часть сна. В приемной стало совсем темно, Лучко вроде куда-то вышел. Открылась дверь, повернувшись, Степан никого не увидел в темном проеме. Но в глубине души он знал, кто прячется во тьме. Армейский пыльник, полевая форма, похожие на корявые ветки руки, лицо – страшная маска, рот без губ, полный мелких пожелтевших зубов…
Степан закричал и проснулся. Сердце колотилось, как у загнанной лошади. В приемной оказалось светлее, чем в его кошмарах. Но дверь действительно была открыта. У порога стоял человек в бесформенной плащ-палатке и с респиратором на лице, – Степка со сна не сразу узнал в нем атамана. Ермаков глядел на Степана с легкой брезгливостью. За атаманом стоял бледный, как смерть, денщик и не похожий на казака человек в запыленном кожаном плаще-реглане с красной повязкой на плече. Человек в плаще внимательно озирался, становилось очевидным, что он или впервые в этих стенах, или давно здесь не бывал.
– Пошли вон! – бросил атаман; Степан понял, что это адресовано ему и Лучко, вперившему в незнакомца ненавидящий взгляд.