Помочь удержаться в седле ему могла лишь отмена штурма Константинополя, но визирь понимал, что частые предупреждения о ненужности этого шага только питают подозрения султана. Объявление джихада и, как следствие, разрастание единичной военной акции в глобальную войну с европейскими странами отчасти снимало ответственность с визиря, но Халиль-паша, как урецкий сановник и истовый патриот и мысли не мог допустить о разгроме своего государства. Человек с обостренным чувством самосохранения, он не собирался отстраненно наблюдать, как горстка воинственно настроенных придворных толкает его ученика на опрометчивый и гибельный для многих поступок. А пока что он, щекоча страусиным пером смуглую шейку наложницы, шутливо допытывался у неё имя особы, сообщившей ей о джихаде. Занятый этим приятным делом, он не сразу услышал у себя за спиной шаги начальника дворцовой стражи.
Склонившись к самому плечу визиря, Улуг-бей что-то быстро зашептал ему на ухо.
— Благодарю тебя, — кивнул Халиль-паша. — Ступай, выполняй приказ нашего господина.
И только тогда, когда дверь закрылась за начальником охраны, проворно вскочил на ноги.
— Вставай, бейлер-бей, — произнес он, поправляя сбившуюся на бок чалму, в то время как наложница оглаживала руками складки на его халате.
— Время не терпит. Вставай и приводи свою одежду в порядок.
— Что случилось? — удивленно поднял голову Караджа-бей.
Но взглянув в серьёзное лицо визиря, понял, что вопросы излишни. Тяжело вздохнув, опираясь на услужливо подставленные плечи слуг, он приподнялся с подушек и приблизился к Халиль-паше. Тот знаком приказал всем убираться прочь и в упор взглянул в глаза бею.
— Наш повелитель только что послал за верховным муфтием, шейх-уль-исламом.
Караджа-бей отступил на шаг.
— Значит, всё-таки джихад? — вполголоса спросил он.
— Нет. У нас есть еще время, чтобы попытаться отговорить султана.
— Но это может стоить нам головы.
— Если позволить Шахабеддину и Саган-паше хозяйничать при дворе, мы потеряем головы еще скорее. Султан был моим воспитанником и я научил его прислушиваться к голосу рассудка.
Давая на ходу последние наставления, визирь быстрым шагом направился в покои султана.
В тот день Мехмед был в хорошем настроении и сразу дал согласие на аудиенцию сановников.
— С чем вы явились ко мне? — спросил он, сидя на возвышении, устроенном таким образом, что каждый вошедший, какого бы высокого роста он ни был, вынужден был смотреть на султана снизу вверх.
— Прежде чем повелитель примет шейх-уль-ислама, мы, твои верные слуги, покорно просим выслушать нас.