— Видали, как Прокопий сверзился?
— Не поднимайте его, пусть лежа попляшет.
— Девки, кому сказано? Скидывайте одежду и лезьте на столы.
— Пр-равильно! Гулять так гулять!
— Евстигней, ты спишь? Продери глаза, дурень. Смотри, что делается!
— Да оставь ты его. Спихни под стол, авось до утра проспится.
— Марк, ты куда? — Ефремий поймал за руку поднявшегося из-за стола товарища.
— Пойду я, — ответил тот, неодобрительно поглядывая на начинающийся разгул. — Жена дома ждет, дети.
— Успеешь! Оставайся…. Может в последний раз душу отводим.
— Не хочу я. Устал. Пусти, Ефремий.
— Как хочешь, — пожал плечами тот. — Вольному воля.
Марк подхватил стоящее у входа своё копьё и вышел наружу. Густая тьма на мгновение ослепила его. Он потянулся, вдохнул полной грудью свежий, пахнущий морем воздух и медленно переставляя гудящие от усталости ноги, побрёл в сторону своего дома.
— Значит, сын мой, взрыв подкопа прошёл удачно?
— Да, мастер, — Алексий поудобнее устроился в кресле. — Иоанн Немецкий оправдал свою репутацию. Благодаря нашим указаниям он точно вывел встречный подкоп к вражескому и произвёл взрыв пороховой мины именно в тот момент, когда кирки турецких землекопов уже долбили разделяющую проход перегородку.
— Сколько человек погибло при этом?
— Трудно определить. Вероятно, несколько десятков. Но народная молва уже успела многократно увеличить число погибших.
— И взрыв спровоцировал новую атаку со стороны осаждавших. Хотя это нетрудно было предвидеть.
— Да, мастер. Штурм был ожесточённый. Враг едва не прорвался через брешь, но общими усилиями его удалось отогнать обратно.
Феофан удовлетворённо кивал головой.
— Скажи мне, Алексий, что это за история с расчленёнными трупами османских солдат?
— Я был сам поражён, мастер. Осатанев от преследующих его неудач, султан повелел забросать Константинополь трупами своих же воинов, погибших в этом бою. А так как человеческое тело громоздко для метательных механизмов, тела разрубали на куски и лишь затем швыряли катапультами за стену.
Даже немало повидавший на своём веку советник императора не сразу пришёл в себя от изумления.
— Да-а, — протянул он после долгого молчания. — В истории не раз бывали случаи, когда для устрашения враг метал в крепость к осаждённым отсечённые головы захваченных в плен солдат. Но такое….
Он развёл плечами.
— Это едва не вызвало бунт в войсках, — заметил Алексий. — Даже самые преданные сатрапы возмутились против такого решения. Особенно негодовали шейхи и дервиши: ведь по обрядам исламитян не дозволяется даже засыпать тело единоверца землей, а расчленять останки и разбрасывать их на поругание врагу и вовсе кощунство.