— Вот что ждёт каждого, кто отступит в бою! — вопил Мехмед, потрясая окровавленной саблей. — Бежавший жизнью заплатит за свою трусость!
Он снова бросился в море, страшными угрозами посылая своих капитанов в бой.
Еще не пришедшие в себя от сильного отпора, командиры турецких галер вновь направили свои суда вперёд, стремясь отсечь генуэзские корабли от византийцев и поотдельности расправиться с врагом. Но это им не удалось. «Святой Павел» свирепо огрызался ядрами и огненными зарядами, заставляя даже самых отважных отворачивать в сторону. Тогда вперёд устремилась бесчисленная флотилия феллук, до того благоразумно пережидающих битву гигантов. И если предыдущее сражение походило на схватку медведя с волчьей стаей, то последствия этой атаки наводили на на память библейскую причту об избиении младенцев.
Остроносые плоскодонки подпускались вплотную и только потом, в упор расстреливались из орудий — один залп картечи пускал на дно сразу несколько феллук. Даже тем, кому посчастливилось невредимыми доплыть до кораблей христиан, это не приносило удачи: турки не могли преодолеть высоких бортов, с которых к тому же обрушивалось на их головы всё, что имело хоть какую-то тяжесть и годилось в качестве метательных снарядов. Под хруст проламываемых черепов, оставляя на бортах отсечённые руки, атакующие валились вниз, переворачивая свои неустойчивые суденышки.
Турецкие галеры бросились на выручку, но огневая мощь христиан по-прежнему держала их на почтительном расстоянии. Стоило неприятелю приблизится, как спаренные цепями чугунные ядра вновь начинали рвать паруса, ломать мачты и проделывать большие безобразные дыры в обшивке корпусов. Свинцовая картечь генуэзцев свирепо свистела над палубами, унося сотни жизней; чадящие языки греческого огня, подобно пятнам проказы расползались по воде, поджигая всё новые и новые суда османов. Акватория прибрежного участка кишела тонущими людьми, чьи взывающие о помощи, полузахлебывающиеся выкрики не слышал и не слушал никто.
Солнце уже давно миновало зенит, но морская битва не утихала. Четыре корабля, подобно тарану, уверенно взламывали строй турецких галер, прокладывая себе путь к спасительной гавани Золотого Рога.
Устрашенные греческим огнем, под градом камней, ядер и пуль, спасаясь от полного уничтожения, турецкие галеры отвернули во второй раз.
Ликованию византийцев на Морских стенах Константинополя не было предела. На глазах у всех маленькая эскадра прокладывала себе путь в густом скоплении вражеских кораблей, из которых не менее полутора десятка галер уже горело или тонуло в море, а остальные беспорядочно сновали из стороны в сторону, как птицы в переполошенном курятнике.