— Вы обманули наше доверие! — четверо глашатаев по обе стороны от Караджа-бея далеко разносили его слова.
— Хуже того, вы осмеливаетесь подвергать сомнению божественное право наместника Аллаха распоряжаться жизнью и смертью своих подданных! Что из того, что некоторые из вас погибли в бою? Это почетная участь каждого воина. Храбрецы отправляются прямо в рай, чтобы там, среди гурий вкушать плоды неземного блаженства. Они с негодованием взирают с небес на тех, кто по своей трусости готов променять оружие и доспехи на женскую одежду!
При этих словах турецкие воины принялись качать головами, громко цокать языками и в знак презрения сплевывать на землю.
Войнуки молчали.
— Я знаю, среди вас не много таких переодетых в мужское платье баб. Но если вы сами не решаетесь предать их позорной казни, то я, ваш паша, сделаю это за вас!
По знаку одного из санджак-беев азапы сняли с плеч луки и вложили в них стрелы.
— Пусть зачинщики выйдут вперед!
В строю войнуков никто не шелохнулся. Некоторое время паша выжидал, затем глашатаи вновь закричали:
— Если вы отказываетесь выдать главарей, я прикажу разоружить всех и после примерной порки, предать смерти каждого десятого.
Он прочистил горло и глянул по сторонам.
— Но перед тем, за укрывательство, будут казнены все десятники и сотники этого полка!
Войнуки заволновались и теснее сомкнули ряды, пряча за спинами своих командиров.
— Вот как? Вы не желаете смириться? Воины султана, слушайте приказ! Всем положить оружие к ногам!
Азапы натянули и нацелили луки. И тут произошло то, что не предвидел никто, от паши до простого пехотинца.
В толпе солдат раздалось несколько выкриков, громких, но мало похожих на команды. И тут же ряды войнуков начали стремительно смыкаться, в полном молчании выстраиваясь в боевой порядок. Висящие за спинами щиты в мгновение ока были переброшены на грудь, копья опустились остриями вперед, кое-где заскрежетали извлекаемые из ножен мечи.
Османские военачальники оторопели от неожиданности; казалось еще мгновение — и этот отряд весьма решительно настроенных воинов клином устремится вперед, подминая под себя как траву растерявшихся турецких лучников.
Санджак-беи пришпорили лошадей и помчались на фланги, скликая конницу на подмогу. Но и тимариоты не устрашили мятежников. Подобно ежу ощетинившись копьями со всех сторон, полк стоял, не шелохнувшись, готовый отразить любую атаку. Как бы ожидая сигнала к началу боя, противники некоторое время караулили друг друга, затем предводители войнуков решились на переговоры.
Передняя шеренга солдат зашевелилась и расступилась в стороны, пропуская вперед трех воинов, двое из которых щитами прикрывали с боков парламентера. Приблизившись на расстояние громкого голоса, войнук, по-видимому один из тех, кто в первую очередь угодил бы в руки палача, внятно заговорил по турецки: