Но и византийская знать отвергла притязания чужака: её не устраивал сильный и жёсткий правитель, не считающийся ни с чем, кроме собственных притязаний. Который рассматривал Византию лишь как удобный форпост для новых завоеваний. Это могло означать как бы новый захват государства чужеземцами, подобный тому, какой имел место два с половиной столетия назад.
День 6 января 1439 года дал Империи нового василевса, взошедшего на престол под именем Константина XI Палеолога. На торжественной коронации присутствовала вся византийская знать, и население Константинополя радостно приветствовало своего нового правителя.
Император Константин, променявший жизнь полувассального князя на полный опасностей и тревог константинопольский трон, был человеком неистощимого мужества и энергии. Не каждый понимал, что двигало им, скорее воином, чем дальновидным политиком, когда он с первых дней своего правления сосредоточил все силы для военного отпора турецким завоевателям.
— Этого безумца соблазнил потускневший блеск имперской короны, — говорили одни.
— Он из породы мечтателей, если собирается восстановить хотя бы часть былой силы Византии, — вторили им другие, красноречиво пожимая плечами.
— Нет, он последний монарх среди сонма османских прихлебателей и пораженцев, — горячо возражали третьи. — Именно такой царь и нужен нам сейчас!
Но все сходились на том, что последнее вольное государство, маленьким островком сохранившееся среди бурлящей, свирепой борьбы за власть и выживание, недолго останется в стороне от близкой опасности. Это было достаточно очевидно, и многим в те тягостные дни вспоминались слова древнего пророчества судьбы столицы: «Константином воздвигся, с Константином и падёшь!»
Так, за три года до подступающей катастрофы, Константин XI стал последним правителем агонизирующей империи.
Негромкий стук в дверь прервал невеселые размышления Феофана. Он медленно повернул голову и вопросительно взглянул на вошедшего человека.
— В чём дело, сын мой? — мягко спросил старик.
Его глаза ласково сощурились, опутываясь сетью мелких морщин, из-за чего лицо стало похожим на печённое яблоко.
— Я вижу, ты чем-то встревожен?
— Да, мастер, и это не пустая тревога, — Алексий несколько раз прошёлся вдоль кабинета, затем опустился на краешек кресла перед дипломатом.
— Плохие вести, мастер.
— Я слушаю, сын мой, — испещрённые синими прожилками руки вновь сцепились пальцами и медленно опустились на красно-золотистую парчу халата.
— Турецкие отряды открыто пересекли границу и спровоцировали столкновение вблизи от города Эпиват. Наконец-то у султана появился повод нанести удар по Византии.