— От такого, пожалуй, не зазорно будет принять отчет о состоянии перешедшего к султану флота!
— Ха-ха! Хи-хи!
Град насмешек, подобно ушату помоев, обрушился на голову мегадуки. Нотар не дрогнул, он был полон решимости до последнего бороться за свою жизнь.
— Я прошу великого султана…, - начал он.
— Если просишь, падай на колени, червь! — вскричал Саган-паша, замахиваясь плетью.
Былая гордость всколыхнулась в душе димарха. Он откинул голову назад, расправил плечи и был готов уже бросить в лицо глумящимся над ним язычникам и варварам оскорбительные и правдивые слова. Но уже через мгновение порыв угас и он покорно опустился на колени.
— Я прошу великого султана, — вновь заговорил он, — не за себя, а за свою больную жену и маленьких детей. Они ни в чем не провинились перед ним и потому пощады заслуживают больше, чем наказания. Взамен я вручаю великому султану все свои ценности, из поколения в поколение переходящие в нашем роду.
— Этого мало! — расхохотался зять султана. — Это мы можем взять и сами!
— Кроме того, хочу сказать, — продолжал Нотар, — что я всегда был вашим сторонником. Едва ли не каждый день я советовал императору сдать Константинополь и неохотно, по принуждению, воевал с вами.
Хохот и насмешки стихли. Султан тронул плетью коня и подъехал поближе.
— Ты можешь доказать свои слова?
— Потребуй расспросить людей, великий султан. Они скажут тебе то же самое.
— Почему же император не внял твоим советам?
— Василевс Константин был тверд и неуступчив, как скала. Только смерть могла сломить его.
— И она не замедлила сделать это, — небрежно кинул Караджа-бей.
Нотар вздрогнул, с трудом поднялся с колен и отвернулся, чтобы скрыть от врагов свои чувства. Султан молчал, кривя скуластое лицо в гримасе недоверия.
— Что мешало тебе тайно помогать нам? — наконец спросил он.
Мегадука сглотнул застрявший в горле ком.
— Его приближенные зорко следили за мной. Каждый мой шаг подвергался контролю. Один неосторожный поступок — и мое тело оказалось бы на дне моря.
— Значит, только страх помешал тебе предать своего господина? — сурово спросил визирь.
Нотар в упор взглянул на первого советника. В его глазах зажглись недобрые огоньки. Но Мехмед не дал ему раскрыть рта.
— Ты готов вручить мне утаённые тобой сокровища? — закричал он. — Так ты, собака, служишь своему государю? Владея богатством, ты не помог ему в дни испытаний, теперь же малодушно предаешь его память. Прочь с глаз моих, ты мне противен! Я не желаю больше видеть тебя.
Свита султана начала надвигаться на димарха, понося его и выкрикивая оскорбления. От ярости и унижения Нотар обезумел.