Здесь было тихо и пусто – мальчишка даже выть стал вполголоса, словно осознавая бесполезность своих стараний.
– Сказывай! – вдруг громко потребовал стремительно вышедший на крыльцо боярин.
В этом воине трудно было признать недавнего боярского сына Кудеяра, юного и смешливого. За минувшие годы молодой воин успел обзавестись русой курчавой бородкой и густыми усами, чуть раздался в плечах, взглядом стал суров и даже, пожалуй, мрачен. Одет же он был ныне и вовсе по-крестьянски: шапка суконная, рубаха полотняная, коричневые полотняные же штаны и короткие, того же цвета сапоги.
Впрочем, мрачность сия могла статься лишь беспокойством из-за тревожного известия.
– Татары Жуковку грабю-ю-ю-ю-т!!! – опять завыл в голос малец. – Числом несметные, налетели, ако саранча-а-а! Дядьку Парку зарубили-и-и-и! Баб иных прям у колодца повязали-и! Спасайте, родненькие-е-е-е!!!
– Откуда налетели? Заметил? – спокойно, но сурово вопросил Кудеяр.
– Дык с верховья шли, – всхлипнул мальчик. – От Телепневки.
– Если дальше вниз по реке двинутся, воевода, – вышел из избы еще один молодой воин, но с черной бородкой и в войлочном поддоспешнике, – то наверняка от старицы к югу отвернут. Ночевать в деревнях не станут, забоятся. Поймаем ведь. Им еще засветло надобно с путей торных отойти.
– В Жуковке они, служивые, в Жуковке! – опять взвыл малец. – Выручайте!
– Да нет их уже там, пацан, – поморщился второй воин. – Пока ты скакал, разорили ужо и дальше двинулись. Перехватывать их надобно, а не по следам, ровно псы гончие, носиться.
– Коли с добычей, быстро идти не смогут, – задумчиво покачал головой Кудеяр. – В набег налегке помчатся, обозы же с добром награбленным и полон сразу в степь попытаются увести. А для сего самый путь удобный не через старицу, а вдоль Любки и к Серому броду. Оку перейдут, расслабятся. Решат, что обошлось… Зови лошадей с выпаса, Дербыш. Одвуконь пойдем, налегке. Броню и припас навьючивайте, сами в седла. Давай!
Молодой воевода похлопал помощника по плечу и ушел обратно в избу. Дербыш же сунул пальцы в рот и несколько раз протяжно, залихватски свистнул. Вскорости ему ответил двойной свист со стороны заливных лугов. Порубежник удовлетворенно кивнул и тоже отправился в дом.
Вскоре двор заставы наполнился суетой. На пригнанных с выпаса лошадей легко одетые воины набрасывали потники, клали седла; на иных навьючивали скатки и мешки, набрасывали чересседельные сумки.
Почти все порубежники были молоды, не более тридцати годов. Половина – и вовсе еще безусые юнцы. Однако трудились все быстро и слаженно, занимаясь явно привычным, повседневным делом. Вроде как и не спешил никто – но уже через час после известия о татарском набеге порубежная рать из трех десятков боярских детей и холопов уже выехала из ворот к ближнему броду. Все они скакали налегке, лишь опоясанные саблями. И потому отдохнувшие лошади шли ходко, на рысях, словно вовсе не замечая всадников на своих спинах.