– Я должен искать дружбы худородного? – все еще не верил своим ушам мальчик, глядя на боярского сына, раздающего у заставы быстрые краткие распоряжения.
– Путь в Москву долгий, племянник. Присмотрись к нему, приблизь, познакомься. Коли притретесь, я в Разрядном приказе договорюсь и дядькой его к тебе припишу, вместе на воеводство встанете. А нет… – Воевода пожал плечами. – Нет, так другого найдем. Через себя переступать тоже ни к чему. Но сей меч, княже, стал бы тебе зело на пользу!
– Я знаю, дядя, – кивнул юный Иван Федорович, – ты ищешь мне добра.
* * *
Закон степей делит год на два времени – время жизни и время смерти. Время жизни приходит в мае, окрашивая мир в алый цвет, укрывая всю землю ковром тюльпанов от края и до края. Это время, когда сочная трава идет в рост с такой стремительностью, что сколько ни ешь – ее все равно только больше становится. Это время, когда степняку открыты пути во все края света, ибо везде его скакун найдет себе водопой и богатое пастбище, а родные табуны и отары останутся тучными даже под присмотром малых детей и немощных стариков.
Однако проходит лето, и первый снег знаменует приход времени смерти – и горе тому, кого этот час застанет в дальнем походе. Зима – это время, когда сильные худеют, а слабые умирают, ибо каждую травинку и лошади, и овце приходится выкапывать из-под сугробов, и эту травинку еще нужно найти, и она должна оказаться достаточно большой, чтобы хоть как-то наполнить брюхо. Зимой у лошадей нет времени для переходов, ибо тот, кто не роет снег днем и ночью, обречен на гибель. И потому все время от первого до последнего снега кочевники проводят на зимних кочевьях, моля богов, чтобы холода не задержались, чтобы дров хватило до тепла, а волки, голодные ничуть не менее людей, не согнали табуны и отары с уже разрытых пастбищ, еще с осени оставленных для тебеневки, на нищую глубокую целину.
Но что есть смерть для степных разбойников – то радость и покой для всех их соседей. И в то время, как лихие татарские сотни, рассыпаясь на рода и семьи, уходят к зимним кочевьям, дабы приготовиться к холодам, – боярское ополчение возвращается домой, к родным усадьбам и семьям, ибо до весны стеречь южное порубежье нет никакой нужды. Не от кого.
В сентябре у татар еще оставалось время вернуться из набега домой до распутицы – но уж никак не затевать новые грабежи, и потому приказ воеводы о роспуске порубежного ополчения боярского сына Кудеяра ничуть не удивил. Равно как не удивило и желание князя Оболенского возвысить его за службу. Так уж заведено на Руси, что честь и прилежание завсегда награждены бывают. Посему спорить с Петром Васильевичем порубежник не стал. Хотя в столицу его не тянуло, скорее наоборот. Как вспоминал про Москву Кудеяр – сразу душу щемить начинало, и мысли бродили самые нехорошие…