Откройте глаза шире, и суета непременно стихнет. А когда стихнет суета, зазвучит настоящая музыка.
Дракон, дышащий огнем и дымом, лишь исторгает собственные страхи. Дракон не стоит на страже сердца мира – он стережет вход в пещеру мудрости. Дракон существует лишь в призрачном мире суеверия.
Бездомный, охваченный ностальгией по дому человек больших городов… Какие душераздирающие страницы Шпенглер посвящает положению «интеллектуального кочевника»! Лишенный корней, бесплодный, скептичный, бездумный да в придачу бездомный, охваченный ностальгией по дому. «Человек из простонародья может оставить свой клочок земли и пойти бродить по свету, но интеллектуальный кочевник – никогда. Тоска по большому городу острей любого иного вида ностальгии. Любой из этих больших городов – дом для него, но даже ближайшая деревня – это враждебная территория. Он скорее умрет на улице, нежели „вернется“ к земле».
Скажу прямо: после чтения событийный мир перестал занимать меня. На ежедневные новости я обращал почти столько же внимания, сколько на Песью звезду. Я был в самом центре процесса трансформации. Все вокруг было «смерть и преображение».
Лишь один заголовок был еще способен взволновать меня: «КОНЕЦ СВЕТА БЛИЗОК!» Я не ощущал в этой воображаемой фразе угрозы моему миру – только миру остальному. Я был ближе к Августину, нежели к Жерому. Но еще не открыл своей Африки. Моим убежищем была тесная меблирашка. Сидя там в одиночестве, я испытывал странное ощущение покоя. То не был «покой, приносящий понимание». Ах нет! То были моменты тишины, предвестие более полного, более продолжительного покоя. Такой покой ощущает человек, способный настроиться на задумчивость мира.
Тем не менее это был шаг вперед. Образованный человек редко идет дальше этой стадии.
«Вечная жизнь – это не жизнь за могилой, но истинно духовная жизнь», – сказал философ. Сколько времени ушло у меня на то, чтобы до конца понять смысл этого изречения! Русская мысль целое столетие (девятнадцатое) была озабочена этим вопросом «конца», утверждением на земле Царства Божия. Но в Северной Америке не заметили ни того столетия, ни тех мыслителей и искателей подлинного смысла жизни, словно их не существовало. Истины ради надо отметить, что время от времени снаряд залетал и в нашу сторону. Время от времени мы получали послание с некоего далекого берега. Но к этому относились как к чему-то не только непостижимому, эксцентричному, чужестранному, но и оккультному. Последнее означало, что это не имело никакой практической пользы и было неприложимо к повседневной жизни.