— Это вы очень хорошо сказали, мой дорогой друг, — послышался одобрительный голос Рузвельта. — Очень хорошо! Именно так оно и было: кровь солдат Гранта лилась за счастье не только для Севера, но и для Юга. За счастье всех американцев, без различия их происхождения и цвета кожи. Это была великая битва за дело демократии и прогресса.
Рузвельт умолк, очевидно вызывая оратора на продолжение речи.
— Мы хотим вам верить, мистер президент, как, вероятно, верили солдаты Гранту, что дерутся за свою свободу и свободу братьев негров, за дело демократии и прогресса. Но…
— Зачем он дает говорить этому нахалу? — возмущенным шопотом спросил Макарчер. — "Мы хотим вам верить"! Если хозяин не одернет его, я сам…
— Сидите смирно, Дуглас! — спокойно отрезал Гопкинс. — Хозяин знает, что делает.
Оратор на платформе продолжал:
- …но нам хочется знать, почему дети этих героев и мы, дети их детей, не имеем теперь ни демократии, ни хоть какого‑нибудь прогресса в нашей жизни?
— Разве мы не имеем всего, что гарантировала нам конституция? — спросил Рузвельт.
— О ком вы говорите, мистер президент, — о вас или о нас?
— Разве не все мы, сыны своей страны, равны перед конституцией и богом? — спросил Рузвельт.
Теперь голос оратора, отвечавшего ему, прозвучал почти нескрываемой насмешкой:
— Нам хотелось бы, мистер президент, рассудить свои дела без участия бога.
— Вы атеист?
Последовал твердый ответ:
— Да, сэр.
— Думаете ли вы, что это хорошо?
— Да, сэр.
— И не боитесь, что когда‑нибудь раскаетесь в своем неверии?
— Нет, сэр.
— Быть может… на смертном одре?
— Нет, сэр.
— Уж не солдат ли вы… судя по ответам? — весело спросил Рузвельт с очевидным намерением переменить тему.
— Солдат, сэр.
— Быть может, даже ветеран войны в Европе?
— Даже двух войн в Европе, сэр, — весело, в тон президенту ответил его собеседник.
— Была только одна мировая война.
— Ее назвали мировой потому, что в ней участвовало несколько государств Европы и Америки?
— Разумеется.
— Так не является ли мировой войной и та война, что идет сейчас в Испании при участии людей со всех концов мира?..
Макарчер негромко свистнул:
— Так вот он из каких!
Между тем Рузвельт недовольно сказал:
— Соединенные Штаты в этой войне не участвуют.
— Когда я воевал в Испании, мне казалось другое.
— Вот как?.. А в чем же вы видели участие Штатов?
— В американском пособничестве Франко.
— Я вас не понимаю, друг мой! — драматически воскликнул Рузвельт.
— А между тем это так просто, мистер президент. Разве не правительство США наложило эмбарго на вывоз оружия в республиканскую Испанию?
— Было бы несправедливо давать оружие республиканцам и не давать националистам.