— Да, мне пришлось пережить двойное превращение, чтобы попасть на этот остров. Оказалось, что сам Зуденшельд не смог бы проникнуть сюда, не приготовь ему его единомышленники документов на имя Сольнеса, — пастора, допущенного немцами на этот остров.
Друзья поговорили еще некоторое время и решили немного отдохнуть. Но их приготовления ко сну были прерваны стуком в дверь. Хуль пришел сообщить, что в поселке происходит облава. «Гражданская гвардия» арестовала уже нескольких наиболее уважаемых жителей. Говорят, что их будут держать как заложников за русского беглеца.
Как только причетник ушел, в дверь снова осторожно постучали. Найденов приготовился без стеснения выпроводить нового посетителя, но это оказалась Элли. Она взволнованно рассказала о виденных сейчас сценах арестов. «Гвардейцы», не стесняясь, говорили, что заложникам грозит верная смерть, если русский беглец не будет найден.
— Они говорят, что первым расстреляют отца! — дрогнувшим голосом оказала девушка.
Житков стал поспешно одеваться.
— Куда ты? — спросил Найденов.
— Не могу же я допустить, чтобы он погиб из-за меня!
— Что же ты намерен делать?
— Пойду к Вольфу.
— И?..
— Там будет видно. Сейчас важно спасти невинных людей.
Найденов покачал головой.
— Никуда это не годится, никуда… Пока ты на свободе, мы скорее сможем помочь своим друзьям.
— Что же делать?
— Сохранять спокойствие и ждать… Если уж дела принимают столь крутой оборот, то я, как пастор, отправлюсь к немецким властям и попробую всё уладить. Они не захотят открыто ссориться с церковью. Я оттяну репрессии.
— Что же будет с отцом? — пролепетала Элли.
— Сейчас я пойду к коменданту и попробую… — начал было Найденов, надевая свой черный пасторский сюртук, но договорить ему не пришлось: тяжелые удары в дверь прервали его слова. У крыльца послышался вой собак-ищеек.
— Мой след! — тревожно проговорила Элли. — Неужели я что-нибудь не предусмотрела?
Стук повторился. Найденов быстро перешел в другую комнату, поманив за собой Житкова. Он приподнял край ткани, которой был накрыт домашний аналой, и Житков юркнул под него.
— Молчи, что бы ни случилось! — решительно приказал Найденов и отпер дверь.
Несколько «гвардейцев» вбежали в комнату. Другие остались за дверью, сдерживая воющих овчарок. У предводительствовавшего «гвардейцами» бакалейщика Торвальда был смущенный вид.
— Не сердитесь на меня, господин пастор… — пробормотал он. — Я не мог пройти мимо вашего дома!..
— Всегда рад видеть своих прихожан, милый Торвальд, — спокойно ответил Найденов.
— Дело несколько необычное, господин пастор. — Лавочник явно не знал, с чего начать.