— Почти. А ты уверен в успехе?
— Ни малейших сомнений: я решу эту задачу! — с горячностью сказал Найденов. — И тогда…
— Тогда? — переспросил Житков.
Глядя на друга сияющими глазами, Найденов с расстановкой произнес:
— Тогда я… женюсь.
Житков остановился как вкопанный.
— Что ты сказал?!
— Да, да, — весело воскликнул Найденов. — Женюсь! Я, убежденный холостяк, враг мирного семейного очага в жизни командира, и вот: женюсь! Честное слово, Павлушка, кажется, еще никогда в жизни я не был так счастлив, как именно теперь!
Житков покачал головой.
— Нет, это не для меня, — решительно заявил он. — Либо — либо. Подводное, да и вообще морское дело нельзя ради чего-то постороннего, ради личного отрывать от себя, от своего существа, от мыслей, желаний, чувств.
— Как был загибщиком, так и остался, — сказал Найденов.
— А на тебе я просто ставлю крест как на командире. Да. И как на ученом — тоже, — решительно резюмировал Житков. — Забыл наш завет — и баста. Да будет тебе пухом брачная плита!
Житков стал с подчеркнутым вниманием разглядывать номера домов.
— Однако я с тобой забрел невесть куда. Хорошо еще, хоть улица — та самая, что мне нужна. Но теперь уж поздно. Небось мой ученый спит, как сурок.
— Вот и отлично, — обрадовался Найденов, — идем со мной, познакомлю тебя с такой девушкой, какой ты в жизни не видывал.
— Поздно, — возразил Житков. — Ночь на дворе.
— Пустяки! Мы так и условились — на одиннадцать. Идем, идем! — И Найденов потащил приятеля к воротам, у которых стоял дворник. Тот услужливо распахнул калитку и низко поклонился Найденову.
Найденов быстро взбежал по лестнице и нажал пуговку звонка. Дверь отворила немолодая полная женщина в платье в черно-белую клеточку, в нарядном белом фартуке с оборками.
«Ого, “барский” дом?» — неприязненно подумал Житков. И неохотно отдал женщине фуражку. При этом он заметил, что женщина нечисто говорит по-русски.
— Они что, — немцы, что ли, твои будущие родственники? — спросил он Найденова, идя за ним в гостиную.
— Немцы?.. Почему немцы? — удивился Найденов. — Ах, ты об Аделине Карловне! Она здесь экономкой лет сорок. Профессор в ней души не чает.
В комнату вошла Валя. Пришел и Бураго. Он снова был в теплой пижаме, в обрезанных валенках, с трубкой в зубах. У Житкова мелькнула мысль: его не ждали, он некстати. И он решил поскорее откланяться, сославшись на какое-нибудь неотложное дело.
— Помилуйте, батенька, какие же дела по ночам? — добродушно загудел Бураго. — Да еще неотложные!.. Разве только…
— Надо отыскать тут одного ученого червя… — смутился Житков.