Когда он шагнёт… (Калиниченко) - страница 15

На первую страницу
Только жизнь упрямо не кончается,
Ну, а смерть привычно не спешит.
Я гуляю кладбищем простуженным
Накануне пасмурной зари.
Здесь лежат служаки и прислужники,
Секачи, вампиры, упыри.
Лишь забрезжит утро, встанут бодрые,
«Трогай, милый!» – ласково велят.
Экипажи глянцевые, гордые
От гранитных склепов полетят.
И рассыпят отблески холодные
Синие тревожные огни.
Едут к нам избранники народные.
Полюбуйтесь, люди, вот они!
Катят с воем улицами длинными,
Стружку птиц снимая с мокрых крыш.
Яростные буркала совиные
Жадно смотрят в треснувшую тишь.
Где несёт повинность магазинную
Утлого людского бытия,
Угольная, хлебная, бензинная,
Золотая Родина моя.
Ты не слушай слов моих, кормилица,
Светлая, застенчивая Русь.
Я не ангел, если посчастливится,
Наскочу и мигом присосусь!
Чтобы есть и пить тебя, привольную,
И вставать из гроба на заре,
И гулять, покуда войско дольнее
Не растопчет утро упырей.

Созвучья

Тело липы делило церковь,
Но неделима церкви свеча.
Я на прогулку проулком гулким,
Шагом неспешным топчу печаль.
Мелкие грусти – конфетный хрустик.
Длинные сплины – клином сапог.
Стресс, апатия, обид братия —
Мне на каблук, на один зубок.
Цок-цок-цок!
Мимо машины нишами шума,
Кошки шныряют, листву шевеля,
Солнце – оконце небесного трюма,
Сонная Шамбала башен Кремля.
Шомпол Ивана, стражем налажен,
Вечным дозором вечер встречать.
Сверху из Гугла ладится кругло
К Русской равнине Москвы печать.
Ать-два-ать!
Запах особый, мягкий и сдобный,
Ляжет на лапы Гоголя львов.
Сквером тенистым скверна туристов,
Буча гремучих, скученных слов.
Выйду навстречу, раздвину плечи.
Здравствуйте, граждане важных Европ!
Раз вы с оказией здесь в Евразии,
Я покажу вам неведомых троп!
Топ-топ-топ!

Обычный человек

Легла божественная Нут
Над землями Кемет.
Живот и бедра, дивный спуд
В мерцании планет.
Изогнут ночи тонкий стан,
И рот полуоткрыт,
Волос чернильный океан
Коснулся пирамид.
Внизу струится древний Нил,
Тростник во тьме растет,
И видит сон, уткнувшись в ил,
Могучий бегемот.
Рамзес выходит на балкон
Без стражи и венца.
Горит угрюмый Орион
Над крышами дворца.
Его огни, как тайный знак,
Тому, кто посвящен.
Вздыхает призрачный Карнак,
И видит фараон,
Как на темнеющей волне
Танцующих стрекоз
Плывет к балкону весь в огне
Корабль забытых грез.
От палисандровых бортов,
От носа до кормы,
Он полон заповедных снов,
Смущающих умы.
Поддержит лишь на краткий миг
Балкона парапет
Стопу владыки всех владык,
Идущего на свет.
Рамзес займет высокий трон,
Отдаст приказ гребцам,
И устремится фараон
К мерцающим мирам.
А во дворце великий стон
И плач, и скорбный крик.
Ушел навеки фараон,
Властительный старик.
Тщедушный, маленький седой,
Следующая страница