Жаркая полночь короткого лета.
На полуслове оборвана песня.
– Милый! Во сне я видала ракету!
Яркую точку в бархатной бездне.
– Полно любимая. Спи до рассвета.
Это лишь морок, бесплотный и стылый.
Надо же слово какое: «ракета»!
Ты фантазёрка, прекрасная Илла!
– Милый, я знаю от синей планеты,
Дома далеких неведомых братьев,
Голубоглазый хозяин ракеты
Явится скоро, раскроет объятья.
– Пусть твоих снов не тревожат, родная,
Сказки пустые о синей планете.
Нет ничего кроме нашего края,
А в пустоте только звёзды и ветер.
Слушай, а может ты просто устала?
Хочешь – я кликну крылатую стражу?
Мы полетим над широким каналом
В город фонтанов и радужных башен!
– Нет, я останусь. Лети, если хочешь.
Сон от усталости лучше излечит.
Так коротки марсианские ночи,
Утро сулит небывалую встречу.
– Хватит! Довольно! Я знать не желаю
Глупых фантазий и снов бесконечных!
Слышишь? Я строго тебе запрещаю
Помнить слова небывалых наречий!
– Как мне забыть эти синие очи,
Черные волосы, крепкие руки?
Он приземлится этой же ночью
Там за каналом, в долине на юге.
– Больше я это слушать не стану!
Нынче же утром закончатся сказки! —
Вспыхнул в мерцающем свете фонтана
Отблеск железной охотничьей маски.
В чашу янтарную падают слёзы,
Мертвое море безмолвно и голо.
Слушает Илла, как гулко и грозно
В роще гудят марсианские пчёлы.