— Ну, вот уж и нечестно, — рассмеялся Курбатов. — Зато теперь я совершенно точно представил себе, как всё это выглядело. Даже нарисовать могу.
Они еще гуляли по парку и вспоминали — аллеи, статуя, грот… Потом прошлись по Солнечным Горкам. Действительно, Горки были солнечные в этот вечерний час: солнце спускалось, и косые его лучи заливали прямые улицы. Катя нашла место, где раньше был ее дом. Теперь там стоял другой, трехэтажный, — санаторий Министерства связи.
На закате они собрались в город. Народу уезжало много, вокруг них пела, смеялась веселая, многоликая толпа.
Но этим не кончился выходной день. С вокзала Лавров и Катя пошли по затихающим улицам и попали на набережную.
Тиха белая ночь. Небо — беззвездно, на нем тают розовые облачка, во всем воздухе разлито удивительное, величавое спокойствие. Всё кажется четким, словно нарисованным — и буксиры, причаленные прямо к парапетам, и далекие заводские трубы, черные на заре, так всю ночь не сходящие с неба.
Кончилась ночь, и ничего не было сказано о том, что хотел Лавров произнести, а Катя — услышать. Лавров довел Катю до ее парадной, — путь снова прошел в молчанье. Но он не мог уйти не сказав:
— Ну вот, мы и пришли.
Глаза у Кати блестели, когда она подняла их на Лаврова.
— Катя!
Девушка вздрогнула:
— Что?
Она смотрела на него долгим и, как показалось Лаврову, тревожным взглядом, будто видела его впервые и пыталась понять, что же всё-таки происходит…
Через минуту она бегом поднималась по лестнице. Лавров остался у парадной один.
Он вытащил папиросы и стоял, шаря по карманам за спичками, но их не было, — кончились, стало быть. Тут вспыхнул перед ним розоватый огонек и знакомый голос проговорил:
— Пожалуйста, Николай Сергеевич.
Лавров отпрянул. Против него стоял Брянцев, держа зажженную спичку.
— Вы?
— Да. — Брянцев не замечал смущения Лаврова, он был хмур, и под глазами у него лежали глубокие тени. — Майор просил вас немедленно пройти к нему. Вас и Воронову.
С Лаврова словно хмель слетел:
— Что случилось?
— Поднимемся за ней, — вместо ответа предложил Брянцев.
Но Катя уже спускалась, по лестнице дробно стучали ее каблуки.
Когда она побежала наверх, у нее было одно желание: скорее к себе, в комнату, раздеться и юркнуть под одеяло и, накрывшись с головой, подумать о том, что сегодня было. Она не утерпела и выглянула в лестничное окно; Лавров был не один. Второй — она знала его — был помощник Курбатова, значит надо бежать вниз, он там неспроста.
— Что случилось? — крикнула она из дверей.
— Когда Позднышев ушел с работы? — спросил ее Брянцев.