— А знаете, Александр Вениаминович, — Лавров потрогал себя за бицепс левой руки, вытянув ее, — знаете, почему у рыбаков здесь синяки бывают?
— Ну? — недоверчиво, чувствуя подвох, спросил тот.
Лавров сильно постучал себя по бицепсу ребром ладони, как бы отмеривая размер:
— А обычно все божатся: «Ей-ей, вот такую щуку поймал!».
Горохов покосился на Лаврова и вдруг прыснул, засмеялся мелко и звонко, смех так и колотил его.
— Точно, ох, не могу, до чего же точно! У нас командир транспортной роты Ольшанский всегда так хвастает. В позапрошлый выходной показывал: вот, говорит, такой линь был, ребятам отдал, о-ох!
Потом они перебрались в утлой лодчонке на поросший частым лозняком островок. Дно около островка было глубокое, илистое; в ямах на дне возле него, как утверждал Горохов, водились ерши и окуни.
— Знатное место, кто понимает, — восторгался Горохов, доставая двумя пальцами червя, насаживая на крючок и поплевывая на него. — Когда уйду в отставку — обязательно с внуками буду здесь лето жить. Красота-то какая!
— Ни черта подобного, — пессимистически проворчал из кустов Ольшанский. — Под старость ты будешь заниматься одним видом рыбной ловли: таскать вилочкой шпроты из банки.
Горохов замялся, забормотал что-то вроде «ну, это там видно будет», но угрюмые слова Ольшанского испортили Горохову настроение, — правда, ненадолго; поплавок у него вдруг прыгнул и сразу пошел вниз, никто ахнуть не успел, как Горохов уже снимал с крючка первого окуня.
— Вот тебе и «рыбка плавает по дну — не поймаешь ни одну», — засмеялся кто-то, а полковой любимец, поэт и весельчак лейтенант Синяков, живо откликнулся экспромтом, не сводя глаз со своего замершего на воде поплавка:
Нынешняя рыбка
Клевала не шибко,
Что, с ее стороны,
Грубая ошибка.
И не успел стихнуть смех, как с берега, словно скользя по воде, эхо донесло:
— …о…о…ов!
— Зовут кого-то? — поднял голову Горохов. Там, на берегу, стояла маленькая фигурка, махала руками, и снова донеслось протяжное: «о…о…ов!». В самом деле, кого-то из них звали, и Ольшанский на своем месте снова проворчал, не поворачивая головы:
— Чёрт его знает, не дадут в выходной посидеть нормально! Кого там?
— Кажется, меня, — сказал Горохов. — А ну-ка?
Он поднес к ушам ладони, сложенные лодочкой, и прислушался.
— Нет, это тебя, — кивнул он Лаврову.
С берега послышалось: «…еста… ехала-а!..» — и Лавров, сам прислушивавшийся к крику, удивленно пожал плечами:
— Невеста? Ко мне?
— Кричали Лаврова, — и Горохов невозмутимо полез за следующим червем, а Ольшанский хихикнул, словно хрюкнул, и все разом засмеялись, но не над тем, что приехала к Лаврову невеста, а что Ольшанский очень уж похоже хрюкнул. Лавров, всё еще пожимая плечами, влез в лодку и под общие пожелания скорейшей свадьбы отплыл.