Не принести свои соболезнования для Никки было, по крайней мере, непростительно. Она бывшая жена Джека, бывшая невестка Леонов. Раз в неделю она в обязательном порядке где-нибудь с ними обедала и больше трех лет сидела за их праздничным столом. Она должна была уважить родителей Джека, позвонив им, но оплошала.
Зная номер Леонов наизусть, Никки набрала цифры и помолилась, чтобы нашлись правильные слова.
– Ты! – На линии раздался женский визг. – Как ты смеешь нам звонить!
– Миссис Леон, – успела сказать Никки. – Я сожалею. Это я должна была… сообщить вам.
– Сообщить мне что? Что ты убила моего мальчика? Надеюсь, копы арестуют тебя, и остаток жизни ты проведешь в тюрьме!
– Я не…
– Я рассказала ему. Рассказала детективу О’Коннору все. Рассказала, как ты пыталась выбить из моего мальчика алименты.
– Я не…
– Рассказала, как ты уговорила моего мальчика изменить завещание. Ты получишь хоть цент, только через мой труп. – Она зарыдала. – Он был моим сыном. Моим единственным сыном.
– Я очень сожалению, – сказала Никки.
– Сожалеешь, что убила его?
– Я не… – Дыхание перехватило, и стало очень больно в груди.
– Держись от нас подальше! – рявкнула миссис Леон. – Я предупреждала моего мальчика, что ты обычная белая шваль.
Телефон умолк. Никки сидела на полу посреди комнаты и таращилась в экран. Тихие всхлипы переросли в рыдания.
***
Тони сразу же заметил Ли Энн – она в одиночестве сидела за обеденным столиком и щипала из пакета картофельные чипсы. Его взгляд устремился на пустое блюдце. Вне всяких сомнений, там совсем недавно лежал ее десерт, который она как обычно съела на первое.
О’Коннор вспомнил, как тяжело жене давалась здоровая пища во время беременности. «Если я должна питаться едой для кроликов, я это сделаю». И она делала. Он вспомнил вечер, когда она, зажав нос, ела брокколи, потому что прочитала, как это полезно для малыша. Тони твердил Ли Энн, что не нужно слепо следовать книгам, но тщетно. Он так жалел жену, что всякий раз, когда она отворачивалась, тибрил по одной брокколи и съедал сам. О’Коннор на дух не переносил эту хрень, но ради Ли Энн готов был съесть до последней веточки.
Шум столовой вернул его в реальность. Он наблюдал, как Ли Энн проглотила еще один ломтик. Она росла без матери, некому было следить за ее сбалансированным питанием из пяти групп продуктов. Для Ли Энн пирожное и пакет чипсов – идеальная еда.
Подойдя к столику, он страстно захотел наклониться и поцеловать жену, попробовать ее губы. Но вместо этого выдвинул стул и стащил чипс. Зеленые глаза наполнились шоком. Ли Энн выглядела такой же уставшей, каким он себя чувствовал.