При взгляде на лицо Никки у Далласа внутри все сжалось. Младший О’Коннор резко посмотрел на брата в надежде, что тот разрулит ситуацию.
– Зачем вам мое нижнее белье? – повторила Никки, не дождавшись ответа Тони.
Секунды шли, тишину никто не нарушал. Даллас прочистил горло:
– Это улика.
– Я думал, вы сбежали, – признался Тони.
Даллас сожалел, что у него не было возможности объясниться без присутствия брата.
– Улика? – спросила Никки, на секунду прикрыв глаза, пробормотала. – Ах да…
Прозвучало так, будто она запамятовала, что ее подозревают в убийстве. Как она даже на секунду могла об этом забыть, не укладывалось у Далласа в голове. Тогда он вспомнил, как Никки переживала за подругу. Ему не хотелось принижать значение этой сложной ситуации, но его беспокоило, что клиентка до конца не осознавала всю серьезность собственных неприятностей.
– Он может оставить их у себя только с твоего согласия, – объяснил Даллас.
Тони хмуро взглянул на брата.
– Я мог бы получить ордер, и тогда вам придется подчиниться.
– Просто разъясняю ее права. – Даллас снова посмотрел на Никки и продолжил: – Все-таки рекомендую тебе, позволить ему их забрать. Если на одежде нет брызг крови, твой рассказ получит подтверждение.
Никки уставилась в пол, словно рассматривая варианты.
– Или я мог бы получить ордер, – повторил Тони. – Арестую вас и подожду результатов теста. Выбирайте сами.
Она стрельнула глазами на младшего брата.
– Значит, если я буду сотрудничать, меня не арестуют?
– Верно, – согласился Тони. – Конечно, расследование продолжается, и если улика укажет…
– Просто скажи «да», – перебил Даллас, не давая брату еще больше запугать Никки. Неужели он не видит, что у женщины голова идет кругом?
Реаниматолог, высокий брюнет, похожий на выжатый лимон, выскочил из-за занавески и уставился на Тони.
– Я доктор Родригес. Вы хотели узнать о состоянии жертвы поножовщины?
– Да. Благодарю вас. – Тони направился к выходу из комнаты.
– Нет, – воскликнула Никки. – Пожалуйста, мне тоже нужно знать. Она моя подруга.
Выражение лица доктора не предвещало Далласу ничего хорошего. Но с другой стороны, Никки заслуживала знать правду.
– Она имеет право знать, – заявил он.
Пятнадцать минут спустя, одна, волнуясь и по-прежнему сидя на больничной койке, Никки все еще слышала слова, сказанные доктором Тони: «они делают все возможное» и «состояние критическое». Никки кусала губы и с нетерпением ждала новостей о срочной операции Эллен. Вошла новая медсестра и наложила ей повязку на запястье, ругая за то, что пациентка встала с постели, но еще одну капельницу по обоюдному согласию решили не ставить.