Ноэль крепко сжал зубы и свирепо воззрился на старуху. Казалось, в нем шла невыносимая внутренняя борьба, и Эйлин затаилась, стараясь понять, кто же в нем одержал верх. Ладони ее вспотели, от животного страха сердце готово было вырваться из груди. Неужели он с самого начала играл с ней? Под грузом шантажа стал сообщником ужасного заговора и теперь отпустит преступницу?
— Ладно, котятки, мне действительно пора. — Агата подобрала длинную юбку и, прихрамывая, двинулась в коридор, за которым шумела вода. — Оставлю вас наедине с выбором.
— Ноэль, — все еще цепляясь за обрывки выдуманной реальности, взмолилась Эйлин, — прошу тебя, останови ее. Я не поверила ни одному слову, ты не мог так поступить, а если и смог — все забыто, никто не узнает.
Но она не смогла закончить несвязную речь: Ноэль бросился к ней и сомкнул руки вокруг шеи. В глазах потемнело. Волна невыносимого отчаяния хлестнула по лицу. Резкая боль. Слезы брызнули из глаз. Она вцепилась в его ладони и начала трепыхаться, как тот неоновый мотылек. Но захват не ослаб, Ноэль сделал несколько резких шагов к стене, и Эйлин изо всей силы ударилась спиной и головой о камень. Перед глазами все поплыло. Неужели конец? Как бессмысленно.
— Прости, снежинка, не могу тебя отпустить. — Он сопел, касаясь небритой щекой ее уха, царапая кожу. — Клянусь, что не собирался причинять тебе боль. Если бы не она… Говорил же, не ходи сюда.
Ноа поцеловал мокрую щеку, спустился к онемевшим губам.
— Так жаль, — прошептал он, и от прилива пустых чувств его пальцы дрогнули, хватка ослабла, Эйлин с хриплым стоном стала хватать воздух.
Изощренная пытка, жестокая игра.
И вот все сначала. Давление, голова закружилась в водовороте страшных видений, а затем наступила тьма, звуки приглушились. Она слышала только бешеное биение своего сердца, которое вдруг начало замедляться. Как же глупо все получилось, как несправедливо.
— Не волнуйся, с ней я расправлюсь позже, — прошептал Ноэль. — Поверь, мало ей не покажется. С этой мыслью тебе легче уходить, правда? Прости, прости.
Перед глазами Эйлин пролетели осколки жизни, тело забилось в агонии; ухватилась руками за каменную стену, стирая кожу на ладонях, но боль не жгла.
Жуткий хруст — и она полетела в бездну.
— Эйлин.
Она лежала на холодном полу и хватала воздух, тело содрогалось в конвульсиях, боль все еще сдавливала горло, но она могла дышать, несмотря на приступ тошноты.
Она жива.
Рыдания прорвались сквозь пелену, застилавшую сознание, от каждого всхлипывания каленое железо пронизывало горло, но сдержаться она не могла. Саднившие ладони легли на землю и скользнули по влаге, приводя в чувства: на каменном полу растеклась небольшая лужа темной крови. Эйлин вдруг осознала, что лежит рядом с Ноэлем. В его затылке зияла рана.