Сердце Мадди наполнилось радостью, а последние ужасные часы мгновенно исчезли из памяти.
– Я думала, ты меня ненавидишь. Была уверена, что ты меня не простишь.
– Просто я был очень зол. Обижен. Но все это не имело значения. Я по-прежнему любил тебя.
Она обняла его и прижалась к нему всем телом.
– Митч, прости меня, но я считала, что другого выхода нет. Я ошибалась. И больше никогда не стану действовать за твоей спиной.
Он покачал головой и провел ладонью по ее спине.
– Нет, это я ошибся. Оттолкнул тебя. Не боролся за тебя. Хотя не следовало бы. Ох, я так быстро в тебя влюбился… И очень боялся…
– Боялся? – удивилась Мадди.
– С каждым днем я все больше терялся. В моей жизни постоянно что-то разрушалось, и я не знал, почему так выходило. Семья от меня отвернулась. Свой бар я ненавижу, но не могу вернуться к любимому делу. А теперь выяснилось, что отца шантажируют. Но хуже всего другое: я не мог понять, как удержать тебя. Никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным…
– Но почему ты мне об этом не сказал?
Он вздохнул.
– Потому что… – Митч внезапно умолк. Потом откашлялся и вновь заговорил: – Ты, Мадди, становишься такой, какой должна быть. С каждым днем становишься все сильнее. Точно знаешь, чего хочешь. Я боялся все это погубить. Боялся погубить тебя.
Мадди привстала на носочки и поцеловала его. Потом вдруг спросила:
– Что, не понимаешь?
Митч покачал головой.
– Я стал ужасно тупым.
Она снова его поцеловала:
– Ты спас меня, Митч. И я буду любить тебя вечно.
Три месяца спустя Мадди стояла в дверях ванной комнаты, а Митч, глядя в зеркало, завязывал галстук.
Их глаза встретились в зеркале, и Мадди с улыбкой сказала:
– Ты выглядишь замечательно, советник. – Это было слабо сказано. Он выглядел просто великолепно в своем костюме цвета маренго, сшитом на заказ, белоснежной сорочке и голубом галстуке с рисунком.
Недели две назад они вернулись в Чикаго, чтобы навестить ее родных и его мать. Сначала думали и сами сюда перебраться, но потом все же решили: теперь их дом – Ривайвл.
Они много разъезжали, навещали знакомых, проводили время с ее семьей и друзьями. Кроме того, Мадди познакомилась с отцом и сестрой Митча, но виделась с ними лишь однажды; встреча была напряженной и неловкой – вежливая светская беседа, не более того.
А вот отношения Митча с матерью постепенно улучшались. На прошлой неделе они даже звонили друг другу, не используя Мадди как предлог для разговора. Конечно, это не идеал, а реальная жизнь. Но иногда идеал – это уже чересчур.
– Спасибо за комплимент, принцесса. – Митч одарил ее кривоватой улыбкой, той же самой, которой встретил Мадди в ту первую ночь, когда она вошла в бар. Но теперь бар принадлежал Сэму.