– Неужели нужно объяснять?
– Думаешь, не нужно?..
Митч снова улыбнулся.
– Ты ведь хочешь сама о себе позаботиться, верно?
Она молча кивнула. И в тот же миг он наклонился над ней и проговорил:
– Ты готова забыть о благовоспитанной католической девушке и начать делать все, что захочешь, не так ли?
– Ну… как тебе сказать?.. – Он ужасно раздражал Мадди, и в то же время ее все сильнее влекло к нему.
– Если ты выйдешь из этой машины до того, как я тебя коснусь, поклянись, что не будешь лежать в постели поздно ночью и жалеть об этом. Скажи, что не захочешь, чтобы все вышло по-другому.
Сердце Мадди бешено колотилось, а в горле снова пересохло. Она едва могла дышать, не то что говорить.
Митч провел ладонью по ее щеке, и Мадди вынудила себя не отводить глаза. Ох, как же ей хотелось, чтобы он почаще к ней прикасался. И почему-то его прикосновения казались ей… такими нужными и правильными. Тут он провел кончиками пальцев по ее шее и проговорил:
– И помни, принцесса, ложь – это смертный грех.
Его рокочущий голос заставил ее содрогнуться, и она, тихонько ахнув, пролепетала:
– Это удар ниже пояса.
Он весело рассмеялся, излучая жар и ту неподдельную страсть, о которой она всегда мечтала.
– Я вполне способен и на это, принцесса. И знаешь… – Митч снова лукаво улыбнулся. – Мне кажется, ты предпочитаешь именно такую игру.
– Вовсе нет! – выкрикнула Мадди. Она крепко сжала в руке кредитку, едва ее не сломав.
– Лгунья. – Его рука скользнула в вырез ее футболки. – Итак, я жду, принцесса.
Мадди стиснула зубы, чтобы не застонать. Почему же она не в силах уйти от этого мужчины? Наверное, потому что он жаркий и греховный.
– Ждешь чего? – прошептала она.
– Твоего ответа, – пояснил он, подвинувшись к ней еще ближе. Теперь их губы разделяло всего несколько дюймов.
Мадди на мгновение растерялась. Правда вертелась на кончике языка, и раз в жизни она решила высказаться, вместо того чтобы промолчать.
– Я бы пожалела.
– Совершенно верно, – выдохнул Митч.
Подушечка его большого пальца задела ее нижнюю губу, и Мадди вдруг показалось, что губа распухла. А сама она умирала от желания…
– Я не смогу жить в ладу с собой, пока не попробую твои губы на вкус, – прошептала она. И замерла в ожидании.
Тут Митч еще больше к ней склонился и провел языком по ее губам.
Мадди по-прежнему ждала. Ее ногти впились в ладонь, и она чуть не вскрикнула – еще никогда она не ждала поцелуя с таким нетерпением.
Вдруг Митч прикусил ей губу, и она с удивлением вскрикнула:
– О-о-о!.. – Похоть бешено запульсировала в ее жилах, будоража и воспламеняя; впервые в жизни Мадди одолевало такое жгучее желание.