Ситуация ясней ясной. Но заройщики делали вид, что ничего не произошло. Уповали на чудо. Авось Алексей остановился по малой нужде. Или отстегнулась шлея. Или забурившая вагонетка сама каким-либо образом водворится на положенное ей место.
Прошло минут пять — и, в последний раз пыхнув, подавился движок. Девчата, работавшие у пресса, начали кричать и махать заройщикам косынками. Слов не разобрать, но и так все понятно. Петрович первым бросил в сторону окурок:
— Опять забурила!
Семен Карайбог обиженно скривил рот:
— Да что он над нами насмешки строит, яп-понский бог!
Но делать нечего — надо идти выручать вагонетку. И тут Назар, хотя заранее знает, что бесполезно, обращается к Жаброву. Говорит по-дружески, проникновенно:
— Пойдем, Тимоша, подсобишь. Вагонетка забурила.
Жабров разогнул отлитую из лоснящегося чугуна спину:
— На хрена нужна мне такая самодеятельность!
— Пресс остановился, план срывается, — бил на сознательность деликатный Назар.
— Мой план не сорвется. А вагонетки таскать я не нанимался.
— Так и мы не нанимались, — пытался урезонить Жаброва и Сергей Полуяров.
Карайбог не выдерживал елейных увещеваний, кричал голосом высоким и резким:
— Человек ты или верблюд?! Своему брату трудяге помочь не хочешь!
Складки у рта Жаброва растягивались, нижняя челюсть отвисала, что означало улыбку:
— Какой ты мне брат! Я таких братьев знаешь куда на переделку посылаю?
— Кусок паразита, вот кто ты! — Семена начинала бить мелкая нестерпимая дрожь, в уголках рта вскипала пена.
— Оставь, Семен. Давно сказано: не мечи бисер перед свиньями. Пошли! — И Петрович направлялся к забурившей вагонетке. За ним, мрачные и злые, шли остальные заройщики.
Хорошо, если с рельсов соскочили только два колеса, тогда поставить вагонетку не так уж трудно. Хуже, если она сорвалась всеми четырьмя колесами и увязла в топкой глине: хоть стой, хоть падай!
На этот раз соскочили два колеса — и от души несколько отлегло. Все же порядка ради, сгоняя злость, набросились на Хворостова:
— Чирей тебе в ухо, чтец-декламатор!
— Что стоишь, как заяц на сквозняке!
Сергей Полуяров пытался защитить друга!
— Чего напали? Бывает…
— Бывает! — как сало на сковороде, шипел Карайбог. — Бывает, что и вошь кашляет!
Высказав все, что они думали об Алексее, о всех его родственниках по восходящей линии, заройщики расширили круг виноватых. Теперь ругали и флегматичного Чемберлена, которого давно пора пустить на мыло, и заводское начальство, которое не может отремонтировать колею, ругали и ночные дожди, превратившие в гиблую трясину дно зароя, и дневной зной. Отведя душу, Петрович скомандовал: