– Блин, – сказал я злобно и понял, что Рустик прав. Обидно, но надо менять тему. – Все равно посадят.
Пацаны опять посмотрели на меня с выражением «не хочет, не при делах же». Я вообще разозлился и пояснил:
– Их посадят, чертей этих. Напали толпенью, с палками, да еще холодное оружие – это уголовное дело. Посадят по-любому, даже сунуться не успеем.
– Во-первых, успеем, на, – успокоил меня Серый. – Во-вторых, чтобы уголовное дело, надо, чтобы Маяк заяву накатал, а он менту ни хера не сказал и родакам не велел.
Я спросил: «Почему?» Мой вопрос заглушило Санино: «Какому менту?» – и слава богу, наверное, а то опять бы на меня посмотрели как на придурка.
Серый начал объяснять про мента, приходившего к Ленару домой, – видимо, из больницы стукнули про травмы. Рустик перебил:
– Хули там менты, уголовка, сажать. Гасить чушпанов.
– Чем гасить-то, руками или зубами? – уточнил я.
Серый, смотревший на Рустика с некоторой обидой, оживился и сообщил:
– Найдем чем, на.
Воровато оглянулся и высунул из рукава телогрейки черный штырь с блестящим кончиком. Тонкий трехгранный напильник, заточенный на туповатом обычно конце.
– А чего не нож? – спросил я туповато как раз.
– Нож – это статья сразу, а тут хер докопаешься, на, может, я с трудов иду, – самодовольно объяснил Серый, быстро огляделся, вытянул напильник из рукава и протянул мне. – Зацени, как в руке сидит.
– Не, – сказал я и даже убрал руки за спину. – Нож не трогаю.
– Это не нож.
– Пофиг. Западло.
– Ни фига себе заявочки! – возмутился Серый, чуть не выронил напильник и торопливо сунул его в рукав. – Тебя резать, на, будут или там пиздить по-черному вообще, а ты стоять? У них палки, вообще-то.
– Надо тоже палки взять, нунчаки там, но вот так нельзя, – твердо ответил я.
– А им можно, – напомнил Саня, но все-таки добавил неохотно: – Паца, Вафин прав, по ходу. Задача – крестов нахлобучить, чтобы знали, твари, а не помереть с честью. Если ножи будут, валим нахер.
– Как бабы, ага, – пробурчал Серый недовольно.
– Не как бабы, а как правильные бойцы, – начал было я, вспоминая точную формулировку Витальтолича.
Саня вспомнить не дал:
– А ножу пофиг, баба или пацан. Он режет, и все.
Вспоминать дальше смысла не было, а раз рот уже раскрыт, пришлось сказать хоть что-нибудь:
– Ну и сядут тогда.
– И че? – осведомился Рустик. – Тебе прям легче будет, дохлому?
– Ну да, – сказал я и поежился.
Рустик продолжил:
– Если даже до палок дойдет, тебе по-любому херово будет, в куртофане-то.
– А тебе типа… – начал я и замолчал.
Лишь теперь сообразил, зачем пацаны перелезли в теляги. Они смягчат хороший удар не только кулаком, но и палкой. В отличие от вьетнамского куртофана.