– Может, он все-таки шутит так? – предположил я. – Сейчас, такой, ходит вокруг, радуется, слушает, а потом вернется.
Батек прокряхтел что-то сверху – я не расслышал, да и скрежет нижних торцов лестницы о бетон мешал. Впрочем, я и сам особо не верил, что Витальтолич шутил.
В том, что крышку захлопнул он, я уже почти не сомневался, хоть и очень хотел. Батек тоже явно не хотел верить, но других вариантов не было. Он так и сказал. Я подумал и понял, что возразить нечего.
Батек сполз ко мне, отчаянно дыша, накрылся тяжелым слоем студеных липковатых одеял и пропыхтел:
– Ладно я. Но тебя-то за что?
И добавил что-то по-татарски – наверно, выругался. Раньше он при мне не ругался, даже по-татарски, – наверное, боялся, что я татарский только в матерном объеме освою. Зря боялся, я давно именно так и освоил – как и все пацаны старше восьми лет, наверное. Но сейчас слова были незнакомыми. И отчаянными какими-то.
– Пап, – сказал я осторожно. – А тебя-то за что?
Батек неохотно, покашливая, сообщил задыхающимся голосом:
– Да так. Обиделся, наверное. Так-то смысла нет. И без того на меня все шишки падают. Если, конечно, я болтать не начну.
– Ну вот.
– Что вот?
– Вот он и решил, что теперь точно не начнешь.
– Да ну, – сказал батек неуверенно. – Этого мало. Захотят нормально разобраться, бумаги поднимут, его же подпись стоит.
Я пожал плечом, потому что не понял, и пробормотал:
– Странно все-таки. Может, не он?
– А кто тогда?
В самом деле, кто тогда? Сторож веселится, сосед по гаражу, хулиганы какие-нибудь – специально за нами приехали или просто всю ночь у гаражей караулили, чтобы кого-нибудь запереть? Ага, два раза.
Я снова пожал плечом и полез наверх.
Мы уже пробовали выбить крышку или отдельные ее доски кулаками, локтями, плечами, головой и железной лесенкой. Она была высотой метра полтора, с глубину бетонной ямы, задняя стенка которой переходила в погреб. Верхние концы лесенки были приварены к вмурованным в стену металлическим уголкам, чтобы она не дергалась и стояла под удобным для спуска углом. От уголков мы лесенку оторвали, но использовать ее как следует не смогли – стойки слишком длинные, не размахнешься, и слишком прочные – разломать на отдельные куски, пригодные для долбежки, не удалось. Поэтому мы то долбили лесенкой крышку без размаха, как уж получится, то ставили ее на место, по очереди, согнувшись, громоздились на пару перекладин повыше и с силой выпрямлялись, ударяя в доски лопатками. Получалось еще и головой – не очень сильно, но башка гудела и побаливала. А доски не шелохнулись.