Он понравился Ларисе. Умный, обходительный, сильный – хороший начальник. Правда, почему он начальник, Лариса еще не поняла – судя по разговору мужчин, Петр Степанович после запуска главного конвейера был откомандирован с КамАЗа на ГАЗ, успел поработать в Алжире и на ВАЗе, а теперь вернулся в техническую дирекцию замом. Но энергослужбы литейных производств не подчинялись техдирекции, они даже не входили в структуру управления главного энергетика, оставаясь самостоятельными штатными единицами генеральной дирекции в оперативном подчинении директоров заводов. Вадик объяснял это важностью его подразделения для самых больших в Европе электропечей чугунного и стального литья, а об УГЭ и техдирекции отзывался снисходительно. Видимо, что-то изменилось. Или могло измениться в ближайшее время.
Вадик вплыл в зал, торжественно, как знамя, неся перед собой здоровенного глиняного барана, сверкавшего зеленой глазурью под рано зажженной люстрой. Кувшин, подаренный азербайджанским представителем автозавода, Вадик очень любил и выносил только особенным гостям.
– О, како-ой сары-ык! – с послушным восторгом протянул Петр Степанович, пока Вадик, сияя, утверждал барана на столе.
– А что такое сарык? – нерешительно улыбнувшись, уточнила Лариса.
– Жар-птица! – рявкнул Вадик и оглушительно захохотал.
Артурик поморщился. Петр Степанович покивал и хотел что-то объяснить, но Вадик уже звякал стаканами, длинно рассказывая гостю про совершенно уникальную домашнюю наливку, считай вино, рецепт которой вычитан в журнале «Приусадебное хозяйство» и методом проб и ошибок усовершенствован так, что хоть на ВДНХ за медалями вези.
Лариса пить отказалась, соврав, что завтра рано вставать и куда-то там ехать. Наливка ей не нравилась – кислая и по-дурному шибает в голову. Но не для нее же делалась, так что пусть. Мужики любят, когда в голову шибает. Некоторые только ради этого и живут – а некоторые рождаются шибанутыми, чем и счастливы.
Шибануло обоим – на удивление быстро. Уже через полчаса мужчины, успевшие дважды сходить покурить, хлопали друг друга по спинам, расплескивали наливку и говорили все громче.
– Вазых! Вазых!
– Я!
– Вазых, – веско повторил Петр Степанович. – Это не мне, а тебе надо было на ВАЗе работать. С таким-то именем. Вазз-ыхх!
– Да мне бы хоть поездить, на ВАЗе-то, – подумав, сказал Вадик и оглушительно расхохотался.
Если бы он хохотал не так громко, шутка сошла бы за вполне удачную. Да и сошла, наверное. Это ведь только Лариса знала, что Вадик довольно нервно относится к обыгрыванию своего имени и что давно мечтает о нормальной машине, а не «об этом козле, который жжет мне нервы до лысины». В любом случае Лариса надеялась, что они копят на нормальную машину, а не просто жмутся и отказывают себе во всем без особых на то причин.