Я шлепаюсь головой назад, на подголовник, и пялюсь вверх на дыру в обивке потолка. Черт, что мне ему сказать? Я всегда вожу с собой дополнительную сменную одежду, но полночи не ложилась спать, пытаясь выследить свою мать в местном баре, и закончила тем, что спала дольше, чем обычно. Я спешила, когда уезжала из дома, и забыла взять свою обычную одежду.
Прежде чем у меня поучается прийти к решению, звонит мой телефон, и экран освещает темную машину.
– Легок на помине, – вздохнув, отвечаю я. – Привет.
– Привет, – отвечает он легким тоном. – Слышал, что ты попала в небольшую беду.
– Ага, моя машина снова сломалась, но следует отметить, что ты, кажется, доволен этим фактом.
– Я лишь счастлив, что снова могу приехать и разыграть из себя рыцаря в сияющих доспехах для тебя.
– Разве ты не достаточно этого делал? Я думала, что ты, должно быть, уже устал.
– Это поэтому ты мне сама не написала? Потому что думала, я ленивый рыцарь в сияющих доспехах? – шутит он, но капля обиды присутствует в его интонации.
– Нет, я думала, что ты в Вейле, – отвечаю я, наблюдая за проезжающей машиной.
Правда в том, что я не была уверена, – в Вейле он, или нет. Я просто не позвонила ему, потому что:
1) Бек уже сделал для меня слишком много. И это казалось нормальным, пока мы были моложе, я чувствую себя жалкой из–за того, что мне постоянно нужна его помощь, а я уже взрослая.
2) В целом, что он увидит меня в этом барахле, моей рабочей униформе.
3) Бек из очень богатой семьи, и иногда ему тяжело понять финансовую борьбу, например, почему я до сих пор не отремонтировала свою дерьмовую машину. А ответ «потому что не могу себе это позволить» приводит к предложению дать мне денег, которые я никогда не приму, не смотря на настойчивость.
Есть еще номер четыре, но я ненавижу о нем думать, в большей степени потому, что ненавижу сам факт его существования. Но он должен быть. Другими словами, Бек и наша дружба как–то стала слишком сложной. Середина года в старшей школе была прекрасным примером именно этого.
Мы были на вечеринке, и после слишком большого количества напитков и грязных танцев, мы оказались в спальне Бека, что не было странным, мы много раз это делали, но та ночь чувствовалась по–другому. В ту ночь его прикосновения и улыбки были причиной того, что мой живот трепетал.
– Ты кажешься нервной, – сказал он, когда мы сидели на его кровати лицом друг к другу со скрещенными ногами. Музыка вибрировала через пол, а мягкий свет просачивался через комнату.
– Я всегда нервная, – призналась я. Из–за Бека, единственного человека, который на самом деле понимал глубину моей тревожности. – Ты это знаешь.