– Я знаю это, – он заправил прядь волос мне за ухо. – Но это не значит, что я хочу знать меньше, так что выкладывай.
– Просто сегодня вечером ты заставляешь меня слегка нервничать, – я не знала, что еще ему сказать, если не правду, даже если это связано с ним.
Он в шоке прижал руку к своей груди:
– Я?
Я кивнула, уставившись вниз на стеганое одеяло.
– Хотя, я не знаю почему, – или я, возможно, знала, но просто не хотела этого упоминать.
Он обхватил рукой мой подбородк и поднял мою голову вверх.
– Я не хочу, чтобы ты когда–нибудь нервничала рядом со мной. Что я могу сделать, чтобы стало лучше?
Я потрясла головой, и по какой–то дикой странной причине мой пристальный взгляд блуждал по его губам. Я делала так всю ночь, задаваясь вопросом, каково будет целоваться с ним? Я знала, что он перецеловал кучу девчонок, и знала о слухах, что он великолепно целуется. Мне было любопытно узнать не только, как целоваться с Беком, а вообще узнать о поцелуях. У меня насчет этого были правила. Правила оберегали меня от того, чтобы я не превратилась в свою мать. Конечно, с алкоголем в моей системе, кажется легко нарушать правила.
– Я на самом деле не знаю, – прошептала я, не в силах оторвать взгляд от его губ.
Наступила тишина, за исключением громыхающей музыки, играющей внизу. Мне было интересно, что делают прямо сейчас остальные, что делали мои друзья. Им было веселее, чем мне? Сомнительно, поскольку мои самые веселые моменты связаны с Беком. Плюс, он заставлял меня чувствовать себя такой защищенной, особенно когда обнимал меня. Иногда мне хотелось навечно остаться в его руках. Жизнь была бы намного проще в этом случае.
– Виллс, – его голос был низким и хриплым.
Я оторвала свои глаза от его рта и встретилась с его пристальным взглядом. Его глаза горели не поддающимся расшифровке голодом. Я не могла понять, что стало причиной взгляда, пока он не нагнулся и не притронулся своими губами к моим губам.
Я сильно зажмурилась, раскрыла свои губы и на останавливающий–сердце, сжигающий–душу, возбуждающий–момент жизнь была прекрасна. Затем я отделалась от своей глупости и вспомнила, что жизнь не идеальна. Я жила в несовершенстве с тех пор, как мне исполнилось шесть.
Внутри меня поднялась паника, и я сбежала, как трусиха.
В течение нескольких недель после этого, я едва ли могла смотреть Беку в глаза. То были самые одинокие дни за всю мою жизнь. Единственной причиной, по которой мы с ним могли снова быть друзьями, было правило. Простое правило. По крайней мере, казалось таким на бумаге.
Абсолютно никакого контакта губ.